Сэр Гавэйн и Зеленый Рыцарь. Неизвестен

спасибо, – баит рыцарь, —

      Дай Христос благие дни -

      Отплачу тебе сторицей»

      И к плечу его приник.

      Гавэйн поглядывал на гостеприимца-хлебосола,

      Владельца замка, высокорослого и на возрасте,

      Могучего сложения, маховой мерной поступи:

      Большая борода бурая лежит, как бобер бежит,

      Лицо пышет пламенем, язык хорошо подвешен:

      Достойный господин добрых людей и дружины.

      Барин приказал натопить баню и принести белье,

      Приставил к нему проворного парня-прислужника -

      Он отвел рыцаря в отведенную ему одрину63 – покой,

      С пуховой периной, хрустящей постелью, пологом,

      Портьерами шемаханского шелка, на витом шнуре,

      С кистями, катающимися по кольцам красна золота.

      А стены в горнице не голые, на них везде гобелены,

      Вышитой товар тулузской и туркестанской отделки,

      И такого ж рисунка редкой работы под ноги ковер.

      Слуги сноровисто и с прибаутками совлекают с него

      Пожар панциря и сполохи перезвончатой кольчуги,

      Несут роскошные рубахи с раскидистыми рукавами:

      Он выбирает две виссоновые с богатыми вышивками,

      И в развивающихся длинных рубахах точно в ризах,

      Оборачиваясь ангелом в ослепительном облачении -

      Стройные икры и завити64 светло сияют сквозь ткани -

      Что все подумали о нем:

      «Он даже среди наиславных

      Стократно будет оценен,

      Принц этот не имеет равных,

      В Христовом воинстве земном.»

      Уголек в печи, а пред печью уже и услон65,

      Удобенный и богато убранный, уготован

      Для путника, с подушками и подстилкой,

      Он берет богатый байберековый66 балахон

      С капюшоном, кидает красный на плеча,

      Укутывается до пят узорным уполоком,

      Хмельная брага, ходкий хмыл67 в камине,

      Милостивая мантия мягчайшим мехом

      Горностая греют прозябшего Гавэйна,

      Все вместе возвращая ему веселый дух.

      Собирают на стол, белоснежну стелят

      Скатерть, солонки и судки из серебра,

      Он умывается, а вот и убрус!68 – усадили…

      Чашники и прочая челядь так и чешут:

      Тащат в трапезную за тарелкой тарелку,

      В них закуски, зелень, заливной окунь,

      Разварной налим, да рыбные расстегаи,

      Белорыбица, балык, в бочонке сельдь,

      С хлебцем, под хреном, сомий холодец,

      Снедь сдобрена смышленными речами,

      Сам хозяин им первый смеется, смакует.

      Трапезники галдят тосты товарищества, и уже «на ты»

      С Гавэйном:

      «Не еда – епитимья!69

      Потерпи, поразговеем!»

      «Други, вы мне как семья…»

      (Вишь как забирает хмелем!)

      Впрочем, они еще не ведали, как его величать!

      А как оказалось, что он – Артуров огнищанин70,

      Князь

63

спальню

64

часть руки

65

креслице

66

байберек – старинная ткань

67

жар

68

богатое полотенце

69

наказание, говение

70

старший дружинник