Выучиться на Бога. Алексей Тихонов

не навоюешь. Раньше следовало проучить.

      – Сами и проучили бы, а не позволяли всяким… чужакам. Ишь, какой гордый бродит… Но боец все-таки, что ни говори, отменный.

      Кругом обсуждали примерно то же: достоинства тигона, ошибки Ракутана и справедливость выбора Небес. Мелькали лица, рокотали, мешаясь, голоса. Хрипло бранился потерявший деньги мурад. Казалось, лишь два человека сейчас отстранились от кипевших страстей – Ксуам, мерявший шагами площадку, и наблюдавший за ним Айнар. Да еще, вероятно, бедняга Ракутан. Огромное тело аннина еле подняли с земли вчетвером, и то он в основном ковылял сам, неестественно подогнув ногу.

      – Подломили нашего богатыря, – заметил Оминас. – Колено или подвернул, или расшиб, а с его-то весом… Так, глядишь, и до похода не выздоровеет.

      Гои поморщился:

      – Зато союзников взамен обрели знатных. Пусть отныне врагов пугают, коль даже нас смогли одолеть… Ведь половину состязаний выиграли негодяи, а?

      – Угу. И главное в том числе. Ох, если б не проклятый ремень… Удавлю шорника…

      Между тем чествовать победителя никто не спешил. Ксуам терпеливо прогуливался вдоль ограждения, перед ним расступалась толпа, выхлестнувшая на ристалище, плескался сотнеголосый шум, однако логического завершения турнир не получал. Вытянув шею, Айнар посмотрел на помост князя. Возле трона там скучилось изрядно людей: Дзиргем, министр Тонсар, юный Ринитаро, Дитоми, кто-то из придворных. Они явно спорили, озирались, вновь начинали доказывать, размахивая руками. Правителя за их спинами едва было видно.

      – Подозреваю, кимиты, не все еще закончилось, – Айнар стер со лба пот. – Союз союзом, а отдавать первенство в турнире горстке чужаков Сидзиро не захочет.

      – Что значит «не захочет»? – фыркнул Оминас. – Они ведь выиграли, на наших глазах!

      – Тут вопрос судейства, – пояснил Гои. – То есть тонкий. Последует высочайшая воля – отыщется и повод испортить гостям праздник. А как насчет воли?

      Теперь все трое обратили взоры к помосту. Копошение там, в тени, продолжалось долго, даже простонародье успело истомиться и поскучнеть под лучами палящего солнца. Наконец тесная кучка приближенных князя распалась, оттуда выскочила фигура мастера церемоний. С волной стихающего гула старик добрался до центра площадки.

      Мимолетный жест – и над лугом поплыл густой, властный рев труб, заставивший смолкнуть самых разгоряченных. Выждав еще немного, Дзиргем поманил к себе тигона.

      – Благородный воин! – объявил громко и четко. – Ты доблестно сражался, потому заслуживаешь всяческого восхваления. Единственная причина мешает выкрикнуть имя лучшего из бойцов турнира – твой соперник неудачно оступился и повредил ногу. Согласись, в этом гораздо больше каприза Богов, чем плодов твоих личных усилий.

      Ксуам воззрился на щуплого человечка, дерзнувшего произнести подобное. Помолчал, затем плотно сжатые губы дрогнули:

      – Без