Пояс Богородицы. Борис Гучков

      «Тыщу корней помидорной рассады, демьянок…»

      Тыщу корней помидорной рассады, демьянок,

      Перца болгарского, ранней и поздней капусты

      Варя вчера продала за пятьсот деревянных.

      Как этих мятых червонцев заманчивы хрусты!

      Как не купить у такой вот, как яблоко, сочной

      Вари, которая всем улыбается мило!

      Восемь червонцев взяла на рассаде цветочной.

      Саженец розы за сорок рублей уступила.

      Выручку – Боже, как всё-таки благостно в мире! —

      Варя считала и видела: вкралась ошибка.

      «Да, ещё взяли яичек десятка четыре,

      Лука, картошки… Совсем мою память отшибло!»

      Возле вокзала азартно играли в напёрстки.

      Ну и, конечно же, бабу зазвали кидалы.

      Всё проиграв, Варя даже завыла по-пёсьи:

      «Вот и удвоились, девка, твои капиталы!

      Это ж равно как дитяти украсть с пуповины!

      Ах, до чего ж у кидалы противная харя!..»

      Денег пришлось на дорогу занять у Полины.

      Ей ничего не сказала разумная Варя.

      «Дура я, дура… Одела б, обула мальчишку…

      Что же я дома скажу? И убить меня мало!..» —

      «Деньги-то, Варя, опять положила на книжку?» —

      «Да, я на целую тысячу наторговала!..»

      «Чем жизнь села измерена годами…»

      Чем жизнь села измерена годами?

      То урожай, то снова недород…

      О муже как-то Барином гадали:

      Откуда появился он? Так вот

      Что сарафанным радио надуло.

      И оказалась верною молва:

      Растратчик. Отсидел. Едва под дуло

      Не угодил – расстрельные дела!

      Угодлив до слащавости, и гадом

      Никто его в селе не назовёт.

      Не то завмагом был, не то завскладом.

      Но счетовод – так точно счетовод!

      Обрёл растратчик и покой, и крышу,

      И в Варькины объятья угодил.

      По отчеству – Абрамович, а кличут

      Не то Исаак, не то Иегудил.

      Где подцепила? Кажется, в Рязани

      Перебивался он, отбывши срок.

      Привлёк её красивыми глазами

      И хваткою хозяйственной привлёк.

      Везде и всё карманными весами

      Перепроверит, даже если ГОСТ.

      И Варя величает его Саней.

      Мужик, как бабы поняли, не прост.

      Всё в дом и в дом. Хозяин, работяга!

      А дом какой отгрохали – взгляни!

      Всё ничего, когда бы не спиртяга…

      «Ты, это, Варька, мужа приструни!»

      На это Варя, подбоченясь, гордо

      Всегда твердит заученно одно:

      «Ещё чего! Никто не льёт вам в горло.

      Вот Саня мой – совсем не пьёт вино».

      «Все как-то вместе ехали в Исады…»

      Все как-то вместе ехали в Исады.

      Полуторку вёл хмурый мужичок.

      Вдруг взял да и поведал нам о Сане

      Чуть-чуть побольше Варин язычок.

      «Ну, были мы в Рязани в ресторане.

      Дороговизна жуткая – умри!

      Со сценой рядом столики заранее

      Заказаны