Вскрытие покажет. Ирина Градова

я.

      – Только тем, что разъяснили: соваться в эту область не стоит.

      – Ну да, конечно! – злобно фыркнула я. – Военная тайна! Мальчишки, значит, мрут как мухи, а они отказываются говорить?!

      – Зато я узнал для тебя кое-какие имена.

      – Тех, кто еще погиб на той заставе, да? – догадалась я, воспрянув духом.

      – Точно. Не все они проживали в Питере, но что есть расстояния при наличии современных способов связи, верно?

      – Ты совершенно прав!

      – Слушай, а ты…

      Никита осекся, и мне даже показалось, что он покраснел.

      – Что, Ник?

      – Дядя Андрей так внезапно усвистал в Америку… Ты не знаешь, что случилось?

      – Случилось? – удивилась я. – Что могло случиться? Он же всегда разъезжал по свету с лекциями, а почему ты спрашиваешь?

      – Дядя Андрей давно говорил, что собирается завязать с дальними поездками – после операции он стал плохо переносить самолет.

      – Правда? – пробормотала я.

      – И он ничего не сообщал мне о своих планах, и вдруг – улетел. Я думал, ты знаешь почему.

      Мне не приходило в голову, что Андрей мог улететь из-за того, что я прекратила наши отношения – такой сильный человек не мог настолько тяжело переживать разрыв с женщиной! Тем не менее слова Никиты говорили о том, что я, возможно, ошибалась, считая Андрея пуленепробиваемым с эмоциональной точки зрения.

      – Нет, Ник, мне ничего не известно, – ответила я. – Андрей Эдуардович не делился со мной своими планами.

      Парень посмотрел на меня, и я почувствовала, что он о чем-то догадывается. Нам с Андреем успешно удавалось скрывать отношения от коллег, но, кажется, некоторые, наиболее внимательные, все-таки нас подозревали. Ну, ничего – теперь-то и подозревать нечего, ведь все кончено!

* * *

      В квартире Бероевых было чисто, как в операционной.

      – Не могу без дела сидеть, – пояснила хозяйка дома, Анна Емельяновна, облаченная в старые джинсы и мужскую рубашку. – Раз пять уже все здесь перемыла, но никак успокоиться не могу!

      – Еще бы! – сочувственно покачала я головой. – Вы успокоительное принимаете?

      – Не люблю я лекарства пить – одно лечишь, другое калечишь.

      – Вам не предлагали с психологом пообщаться?

      – Вы намекаете на то, что у меня с головой не в порядке?

      – Да нет, но вы ведь сына потеряли, а это такая серьезная психологическая травма!

      – Ничего, – мотнула коротко стриженной головой женщина, – справлюсь. Вы не подумайте, что я черствая такая, – тут же добавила она, – но мне сейчас никак раскисать нельзя: пока не выясню, что с моим Феденькой случилось, не могу я горю предаваться!

      Сильная женщина, ничего не скажешь – права Инга Шацкая!

      – А вы ведь не из прокуратуры, да? Из какого-то Отдела…

      – Медицинских расследований, – подсказала я. – Но я здесь не по делам Отдела, а потому, что мать мальчика, который погиб с вашим сыном, – моя коллега.

      – Вы