Вскрытие покажет. Ирина Градова

и не раз, – честно ответила я. – Потому и могу с легкой душой рекомендовать его всем, кому требуется консультация такого рода.

      – Я подумаю, – кивнула Бероева.

      – Кстати, у вас сохранились письма Федора? – сменила я тему.

      – Конечно! Принести?

      – Если не возражаете.

      Анна Емельяновна подошла к комоду у противоположной стены. Ей пришлось отодвинуть его, чтобы прижатые к стенке на время уборки шкафчики можно было открыть, и она извлекла толстую пачку писем. Странно было видеть, что в наш век электроники и Интернета кто-то по-прежнему строчит письма от руки! Словно прочитав эту мысль на моем лице, Бероева сказала:

      – Федя писать не очень любил. Обычно он присылал эсэмэски, но иногда, если было что сказать, писал. Он знал, что мне интересно, как они там живут, чем дышат… Кстати, все сообщения я до сих пор храню в телефоне – не хватает духу стереть. В последнюю неделю он сообщений не присылал, и я заволновалась. Как выяснилось, не зря!

      – Я могу взять письма на время? – спросила я.

      – Если обещаете вернуть. Только ничего подозрительного в этих письмах нет: знали бы вы, сколько раз я их перечитывала в поисках ответов на свои вопросы!

      – Все-таки я бы тоже почитала, – сказала я. – Свежим взглядом, так сказать.

      – Ну, попробуйте – чем черт не шутит! – согласилась Бероева.

      – Вы же в прокуратуре работаете? – уточнила я.

      – Точно. Только никакой высокой должности не занимаю – может, потому мне и не удается пробить стену молчания?

      – Вы пытались заставить кого-нибудь на вашем месте работы связаться с военной прокуратурой?

      – А как же, до сих пор пытаюсь! – развела она руками. – Буду и дальше пытаться, только сдается мне, с мертвой точки это дело не сдвинется! Может, Комитет солдатских матерей… Это Инга Шацкая к вам обратилась, да? Значит, она ничего сделать не может?

      – Нет-нет, – поспешила успокоить я женщину. – Инга ко мне не обращалась – мы просто разговорились на похоронах. Понимаете, строго говоря, ОМР ведь не имеет отношения к тому, что случилось, – мы только проблемами в сфере медицины занимаемся. Я лишь хочу помочь коллеге выяснить, что произошло с ее сыном. Совершенно ясно, что смерть Кости связана с гибелью и вашего Феди.

      – То есть ваше расследование неофициальное?

      – Нет, но я обещаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы выяснить правду.

      – Что ж, – медленно проговорила она, – это лучше, чем ничего! По крайней мере вы и Инга – единственные люди, которые предлагают хоть какую-то помощь. Все говорят мне, что в военные дела соваться бесполезно: что туда попало, то пропало – мой непосредственный начальник прямо так и выразился, представляете?!

* * *

      – Значит, ничего подозрительного? – уточнил майор Карпухин, вертя в пальцах одно из писем.

      – Это ни о чем не говорит, – возразила я. – Во-первых, письма из армии, как и из тюрьмы, проходят, как это – пер…

      – Перлюстрацию, – кивнул он.

      Артем