Титулованный Соловей. Мариша Кель

её уже давно не видела.

      – Это как? – напустив на себя серьёзный вид, удивился князь. – Компаньонка моей дочери не знает, где её подопечная?!

      Князь лукаво улыбнулся и, наклонившись к Мари, уж было собирался завладеть её губами, но она оттолкнула его и гневно прошептала:

      – Что ты делаешь?!

      – Целую свою жену.

      – Прекрати немедленно! Все смотрят, – шутя, отбиваясь от мужа, проворчала Мари.

      Князь увлёк супругу за огромные кадки экзотических растений, где их никто бы не мог увидеть, и одним движением стянул с её лица маску:

      – Я скучаю по твоим глазам.

      – Тебя весь вечер нет рядом, – выказала ему свою обиду Мари.

      – Были дела, но теперь я займусь тобой, – прошептал князь у самых губ Мари.

      Она успела развязать его маску, прежде чем их губы слились в волнующе продолжительном поцелуе.

      – Давай поскорее отыщем Кити и вернёмся домой, – нехотя оторвавшись от губ Мари, предложил князь, с трудом пытаясь восстановить своё сбившееся дыхание.

      По очереди выйдя из импровизированного укрытия, супруги направились к столам с напитками, надеясь именно там застать Кити.

      Девушки нигде не было видно. Князь уже в третий раз обошёл бальную залу в поисках дочери, но тщетно.

      Совершенно неожиданно Кити появилась рядом с Мари, попав в залу через распахнутое французское окно.

      – Как тебе бал? – как ни в чём не бывало поинтересовалась Кити, будто она отлучилась всего на пару минут и теперь вот вернулась.

      – Где ты пропадала всё это время, Кити?! Твой отец уже лютует.

      Мари внимательно вгляделась в раскрасневшееся личико своей подруги и, понизив голос до полушёпота, прибавила:

      – У тебя было свидание?!

      Девушка нерешительно кивнула в ответ.

      – Давай найдём твоего отца, поздравим Анну, и дома ты мне всё подробно расскажешь. Кто он? Я его знаю?

      Кити лишь молча смотрела на Мари широко распахнутыми, бездонными глазами цвета утреннего неба.

      Мари хорошо знала, что девушка практически не бывала на свиданиях, за исключением пары раз, и только лишь для того, чтобы показать окружающим, что она, Кити, не мучается тоской и печалью. Теперь же во взгляде, в движениях, даже в дыхании молодой особы чувствовалось нечто неуловимо восторженное, трепетное и изысканное; во всём поведении и образе Кити несложно было угадать чувственного открытия: сияющие глаза, припухлые губы, трепет прикрытых ресниц, яркий румянец на щеках и дрожь на кончиках пальцев.

      – Ты целовалась!? – громкий, но всё же шёпот вырвался с уст Мари.

      – Тише, Мари, прошу тебя…. Обещаю, что всё тебе расскажу…. Сейчас я немного не в себе…

      – Я вижу твоего отца, – прервала подругу Мари, – он идёт к нам. Постарайся не так сиять, а то он всё поймёт. И кто это был?

      – Мари… – в отчаянии простонала Кити, так как отец был уже совсем близко.

      – Ну, нашлась, моя дорогая? Я уже собирался разыскивать тебя в парке, – ласково сказал он дочери, предложив свои руки