Пробудись, железо!. Дмитрий Овсянников

блаженные владения Отца Небесного по-прежнему не спешат принимать его. На макушке идальго нащупал внушительных размеров шишку.

      – Где мы? – спросил рыцарь.

      – В городской тюрьме, – угрюмо ответил Пабло. – Тут и ночевали.

      – Чем обязаны их гостеприимству?

      – Не помнишь?

      – Признаюсь, не всё!

      – Да ты ничего не пропустил. – Пабло выгреб из волос застрявшую солому. – Ты упал, а в таверну ввалилось столько альгвазилов, словно вся местная стража заявилась. И принялись хватать всех подряд. Нас с тобой волокли вшестером. Вот мы и здесь.

      Усевшись, идальго оглядел камеру – тесную, едва вместившую двоих заключённых, с кое-как укрытым соломой полом. Тусклый свет масляной лампы не доставал до окна – неровной серой щели, рассечённой чёрными тенями. С вбитых в шершавый камень колец свисали ржавые кандалы – узников не стали заковывать. Не сочли нужным.

      – Как долго?

      – Я, сеньор, потерял счёт времени. Тут глухо, как в ведре, и в чёртово окно видно не больше! Небо за окном мне по душе, но железные прутья поперёк него – это уже лишнее, клянусь Отцом Небесным! Судить будут утром?

      – Как соберутся – так будут. У суда могут найтись дела поважнее, тогда и неделю гостить можно.

      – Ихос де путас![1] Как будто есть в этом толк! – Пабло сердито хлопнул рукой по стене. – Пожрать бы чего.

      – За это не тревожься, – усмехнулся дон Карлос. – Кормить будут как дворян.

      – Вкусно? – весело удивился Вальехо.

      – Дорого! – подкрутил усы кабальеро. – В тюрьмах королевства плату за еду вычитают из кармана заключённых. А цены у них изрядные.

      Старый пикинёр вопросительно уставился на своего товарища.

      – Знаю по себе, – кивнул тот. – Ведь не ради забавы я десять лет назад отправился на Дальние земли.

      – Ну так расскажи, – попросил Вальехо. – Тебе нечего стыдиться – мне плевать на прошлое человека, который трудится, пьёт и дружит со мной в настоящем.

      – Успею. – Дон Карлос снова потянулся к плошке с водой, но, передумав, приложился сразу к кувшину. – Когда тебя схватили – ты дрался с альгвазилами?

      – Не успел бы, – мотнул головой Пабло. – Бросился к тебе, а попал в объятья к ним – к четверым за раз. А к чему тебе?

      – Скажешь на суде, что не дрался. Я возьму всю вину на себя.

      – Это ещё зачем?

      – Простолюдина за драку выпорют, за поножовщину могут и повесить. Лучше им думать, что ты в драке не замешан. Я же дворянин, мне за драку не сделают вообще ничего. Даже судить меня может лишь дворянский суд. Его нет в этом негодном городке. Не станут они утруждаться ради подобных пустяков.

      Пабло лишь покачал головой в ответ – было видно, что он сомневается.

      – Так и скажем, – повторил дон Карлос. – Мне опасаться нечего. Я ничей. А у тебя семья.

      Ход времени – большая загадка. Стоит лишь подумать, что времени мало, как оно разгоняется до невероятной быстроты и истекает

1

Грязное испанское ругательство.