Дай мне руку, Тьма. Деннис Лихэйн

вышел из моего горла.

      – Грейс, Грейс…

* * *

      Уже засыпая, я услышал над ухом сонное «спокойной ночи».

      – Ночи.

      Она лизнула меня в ухо: «Я люблю тебя».

      Когда я открыл глаза, чтобы ответить ей, она уже спала.

* * *

      В шесть утра меня разбудил звук льющейся воды. Простыни пахли ее духами, ее кожей, едва уловимым запахом антисептика, потом наших любовных игр, въевшимся в ткань настолько, что казалось, здесь прошла не одна, а тысяча ночей.

      Я ждал ее у двери ванной, выйдя, она прислонилась ко мне, пока расчесывалась.

      Моя рука скользнула под полотенце, которым она была обмотана.

      – Даже не думай. – Она звонко чмокнула меня в щеку. – Мне надо успеть повидаться с дочкой и вернуться в больницу, а я и так уже ни рукой ни ногой шевельнуть не могу после этой ночи, не то чтоб ходить. Иди мойся.

      Пока Грейс искала чистое белье в ящике комода, который она по договоренности присвоила себе, я наспех сполоснулся и теперь ждал, когда же наступит то неизбежное чувство неловкости, которое всегда наступало, когда женщина проводила в моей постели более часа. Как ни странно, сегодня его не было.

      «Я люблю тебя», – пробормотала она тогда, засыпая.

      Очень странно.

* * *

      Когда я вернулся в спальню, Грейс снимала с кровати простыни. Она уже переоделась в черные джинсы и темно-синюю рубаху.

      Когда она наклонилась над подушкой, я сам не понял, как оказался рядом.

      – Дотронешься – убью, – пригрозила, не оборачиваясь, она.

      Я встал по стойке смирно.

      – Ты знаком со словом «прачечная»? – ехидно поинтересовалась она.

      – Слыхал.

      Она бросила подушку в угол.

      – Могу я надеяться, что в следующий раз здесь будет свежее белье, иначе нам придется спать на голом матрасе.

      – Все будет в наилучшем виде, мадам.

      Еще несколько минут пролетели в поцелуях и объятиях.

      – Кто-то звонил, пока ты был в душе. – Она чуть откинулась в моих руках.

      – Кто? Еще нет и семи утра.

      – Вот и я так подумала. Своего имени он не назвал.

      – Что он сказал?

      – Он знает мое имя.

      – Что?

      – Он ирландец. Я подумала, это твой дядя или кто-то знакомый.

      Я покачал головой:

      – Со своими дядьями я не общаюсь.

      – Почему?

      – Потому что они братья моего отца и ничем не отличаются от него самого.

      – Гм…

      – Грейс. – Я взял ее за руку и усадил на кровать рядом с собой. – Что этот ирландец тебе сказал?

      – Он сказал: «Вы, наверное, прелестная Грейс. Рад слышать ваш прелестный голосок». – Она взглянула на стопку постельного белья. – Когда я сказала, что ты в душе, он сказал: «Ладно, передайте, что я звонил и иногда буду наведываться», – и повесил трубку прежде, чем я спросила его имя.

      – И все?

      Грейс кивнула:

      – В чем дело?

      Я пожал плечами:

      – Не знаю. Мало кто звонит мне в семь утра, но если такое случается, всегда представляются.

      – Патрик, кто из твоих друзей знает, что мы встречаемся?

      – Энджи, Дэвин,