Дай мне руку, Тьма. Деннис Лихэйн

всего на свете, доктор!

      – Я уже это слышала. Пригласишь меня к себе или устроим показательные выступления прямо здесь, на радость соседям?

      – Ну…

      Ее рука коснулась моего живота.

      – Скажешь, когда будет больно.

      – Чуть ниже, – сказал я. Не успел я закрыть дверь квартиры, как Грейс буквально пригвоздила меня к стенке и страстно поцеловала. Левой рукой она крепко обхватила мой затылок, а правая шарила по моему телу, как маленький голодный зверек. Обычно я всегда в хорошей форме, но если б не бросил курить несколько лет назад, боюсь, Грейс пришлось бы применять интенсивную терапию.

      – Похоже, леди берет командование в свои руки! Мне остается только подчиниться.

      – Леди, – она ущипнула меня за плечо, – настолько устала, что нуждается в помощи по части раздевания.

      – И снова джентльмен счастлив услужить.

      Она отступила и, глядя на меня, сняла жакет и бросила его на пол. Грейс не была скромницей. Затем она снова жадно поцеловала меня и, повернувшись на каблуках, пошла по коридору.

      – Ты далеко? – спросил я внезапно севшим голосом.

      – В душ.

      У двери в ванную она сняла майку. Узкий луч уличного света проникал через спальню в коридор и в этот момент скользнул по ее спине. Она повесила майку на шарообразную ручку двери и, скрестив руки на обнаженной груди, обернулась.

      – Ты превратился в соляной столб?

      – Я любуюсь.

      Она провела руками по волосам, изогнув при этом спину, от чего под кожей проступили ребра. Когда она сбрасывала кроссовки и снимала носки, то вновь посмотрела на меня. Больничные штаны упали к ее ногам. Она переступила через них.

      – Давай оживай скорее.

      – Я уже.

      Она прислонилась к косяку двери, зацепив большим пальцем резинку черных трусиков. Я больше не мог себя сдерживать. В этой поднятой брови, в улыбке было что-то дьявольское.

      – Будьте так добры, детектив, помогите мне снять вот это…

* * *

      Когда мы с Грейс занимались в душе любовью, мне пришла в голову странная мысль: когда бы я ни думал о ней, это всегда было как-то связано с водой. Мы познакомились в самую сырую неделю холодного и дождливого лета. Ее зеленые глаза были так светлы, что напоминали мне зимний дождь, кроме того, впервые мы занимались любовью в море, где ночной дождь полоскал наши тела.

      После душа мы, не успев обсохнуть, рухнули на постель. Ее каштановые волосы разметались по моей груди, а эхо наших ласк все еще звучало в моих ушах.

      На ключице у Грейс был небольшой шрамик в форме канцелярской кнопки – свидетельство того, что в детстве она решила поиграть в амбаре своего дяди, где были оставлены без присмотра гвозди с широкими шляпками. Я поцеловал его.

      – Мм… – пробормотала она. – Еще, пожалуйста.

      Мой язык скользнул по шрамику.

      Она закинула ногу на мою, проведя ступней по моей лодыжке.

      – Может ли шрам быть эрогенной зоной?

      – Все, что угодно, может быть эрогенной зоной.

      Ее пальцы легко пробежались по моему животу, нащупав рубец, напоминающий по форме медузу.

      – А что это?

      –