Дай мне руку, Тьма. Деннис Лихэйн

посмеивался.

      Не отрывая от меня взгляда, Фредди полез в складки своего пиджака и извлек оттуда блокнот в кожаном переплете. Открыл, перелистал несколько страниц, наконец нашел нужную.

      – Патрик Кензи, – прочитал он. – Тридцать три года. Родители умерли. Сестра Эрин Марголис, тридцать шесть лет, живет в Сиэтле, штат Вашингтон. В прошлом году заработал сорок восемь тысяч долларов в качестве напарника мисс Дженнаро. Семь лет разведен. Бывшая жена отбыла в неизвестном направлении. – Он улыбнулся мне. – Но мы работаем над этим, можете мне верить. – Он перевернул страницу и поджал толстые губы. – В прошлом году вы хладнокровно застрелили сутенера. Это случилось в надземном переходе через пути. – Он подмигнул мне. – Да, Кензи, мы знаем о вас все. Будете убивать в следующий раз, не оставляйте свидетелей. – Он вновь заглянул в блокнот. – Где мы остановились? Да, вот. Любимый цвет – синий. Любимое пиво – «Девушка Сан-Паули», любимая еда – мексиканская. Он искоса взглянул на нас. – Продолжать?

      – Потрясающе, – оценила Энджи.

      – Анджела Дженнаро. Недавно разошлась с Филиппом Димасси. Отец умер, мать, Антония, живет со вторым мужем во Флэгстаффе, штат Аризона. Как и ее партнер Кензи, замешана в прошлогоднем убийстве сутенера. С недавнего времени снимает квартиру на первом этаже по Хауз-стрит, на задней двери слабый замок. – Он захлопнул блокнот. – Ну и на кой черт нам посылать кому-то фотографию?

      Мой внутренний голос молил меня сохранять благоразумие. Я откашлялся.

      – Просто невероятно.

      – Чертовски верно, так и есть, – сказал Джек Рауз.

      – Мы не посылаем фотографии, мистер Кензи, – сказал Фредди. – Наши послания более конкретны.

      Джек и Фредди смотрели на нас с циничной хитринкой в глазах, а Кевин Херлихи расплылся в глупейшей улыбке шириной с каньон.

      – Значит, у моей задней двери слабый замок? – негромко спросила Энджи.

      Фредди пожал плечами:

      – Так мне доложили.

      Рука Джека Рауза потянулась к засаленной твидовой кепке на голове, он приподнял ее, глядя в сторону Энджи.

      Она улыбнулась, глядя то на меня, то на Фредди. И только тот, кто знал ее долгое время, мог определить степень ее ярости. Она принадлежала к категории людей, чей гнев мог быть обуздан только путем снижения физической активности. Судя по застывшей позе, она уже минут пять как благополучно миновала весьма опасный внутренний риф.

      – Фредди, – сказала она таким тоном, что тот часто-часто заморгал. – Вы подчиняетесь клану Имбрулья в Нью-Йорке, я не ошибаюсь?

      Фредди едва заметно вздрогнул.

      Пайн сделал такое движение, будто хочет размять ноги.

      – А клан Имбрулья, – продолжила Энджи, – отчитывается перед кланом Молиак, который, в свою очередь, по-прежнему считается нижестоящим по отношению к клану Патризо. Верно?

      Фредди сосредоточенно что-то соображал, левая рука Джека застыла на полпути между столом и чашкой кофе, рядом со мной напряженно сопел Кевин.

      – И вы – я имею право на этот вопрос – посылаете человека найти слабину в охранной системе квартиры единственной внучки мистера Патризо? –