Очень странные Щеппы. Сэмюэл Дж. Хэлпин

Толла, – ответила Поппи голосу. – Так что, пожалуйста, уходите.

      – Мы познакомились сегодня.

      – Я так не думаю, – возразила Поппи, прокручивая в голове события прошедшего дня.

      – Посмотри в щель для почты, – попросил голос.

      Поппи секунду подумала. Не обращая внимания на колотящееся сердце, она поставила Черчилля на пол, опустилась коленями на ковёр, приподняла заслонку и выглянула наружу.

      В потоках дождя она едва смогла различить мальчика с белыми волосами и бледной кожей, того самого из приёмной врача. Он махал ей, не улыбаясь, насквозь мокрый. Поппи немедленно открыла дверь и впустила его.

      – Почему ты не сказал, что это ты? – спросила она.

      Черчилль с подозрением рассматривал Эразмуса.

      – Я сказал, – поежился он. – Я сказал, что это Эразмус Толл.

      – Ну откуда мне было знать, как тебя зовут?!

      – Я подумал, что ты могла прочесть моё имя на воротнике рубашки. – Он вывернул воротник.

      – Нет! Очевидно, что я не так хороша в совании носа не в своё дело, как ты, – отрезала Поппи, скрестив на груди руки. – А теперь объясни, как ты узнал, где мы живём?!

      – Номер дома был написан на бланке, который держала в руке твоя бабушка, когда зашла в кабинет врача.

      Поппи ошарашенно на него уставилась. Она ещё никогда не встречала настолько бесцеремонного человека.

      – Вообще-то это неприлично – читать то, что для тебя не предназначено, – сказала она.

      – А как же рекламные щиты?

      – А что с ними?

      – Ну, если на щите реклама мужского крема для бритья, ты же всё равно её читаешь, да? Хотя она для тебя не предназначена.

      Поппи знала, что он прав, но ей не хотелось с ним соглашаться.

      – Я стараюсь такое не читать.

      Эразмус вздрогнул и обхватил себя руками.

      – Можно попросить у тебя полотенце? – после секундного колебания спросил он.

      – Да, конечно, – спохватилась Поппи, вспомнив о манерах.

      Она принесла из котельной чистое полотенце и отвела Эразмуса к кухонной плите.

      – Зачем ты пришёл? – спросила она, наливая молоко в ковшик.

      Ей настоятельно требовался мощный заряд горячего шоколада.

      – Я хотел ещё раз взглянуть на твою книжку, – ответил Эразмус, не сводя с Черчилля задумчивого взгляда. – Почему твоя свинья такая маленькая? Рождественская ветчина из неё выйдет так себе. И, кстати, я тоже не откажусь от горячего шоколада. Сахара больше, чем какао. И скорее тёплый, чем горячий.

      Черчилль сидел на своём стульчике у кухонного стола с таким видом, будто знал, что говорят именно о нём. Поппи поставила ковшик на плиту и прижала ладонь к карману халата. Книжка была на месте. Но Поппи не хотелось опять её кому-то показывать. Книжка принадлежала только ей. Это она её нашла.

      – Он мини-пиг, и не думаю, что их можно есть, – объяснила Поппи, решив не говорить о книжке. – Больше, чем сейчас, он уже вряд ли вырастет. И мне кажется, он был последним в помёте, а значит, ещё меньше, чем обычные поросята.

      – Я