Хронометр. Владислав Крапивин

и целует».

      – Целует она, – сумрачно сказал Толик. – Лучше бы зачеты сдавала пораньше…

      У мамы тоже упало настроение. Она добавила, что дело, скорее всего, не в зачете. Просто распрекрасной Варваре хочется встретить Новый год в компании однокурсников.

      – Конечно, – поддержал Толик. – Там у нее кавалеры со всех сторон. Выбирай какого хочешь жениха.

      – Анатолий…

      – А чего? Вот подожди, сама увидишь…

      Мама взяла себя в руки и сообщила Толику, что он говорит глупости. У Вари действительно важный зачет, это надо понимать. Завтра она приедет, и все будет хорошо и весело. А сегодня, что поделаешь, посидят в новогоднюю ночь вдвоем. Немножко поскучать – это тоже полезно.

      Толик осторожно спросил:

      – А может быть, Дмитрий Иванович все-таки придет?

      – Что ему у нас делать? Я же говорила: он встречает Новый год со знакомыми на работе. У них большая компания.

      Толику стало обидно за маму.

      – Между прочим, мог бы и тебя пригласить.

      – Между прочим, он приглашал…

      – Ну и… что? – упавшим голосом спросил Толик.

      Мама хлопнула его по носу свернутой телеграммой.

      – Дурень. Куда же я из дома? Тем более мы думали, что Варя приедет.

      – Но теперь-то знаешь, что не приедет, – пробормотал Толик. Он ужасно не хотел, чтобы мама уходила, но совесть требовала поступать так, чтобы маме было лучше.

      – А тебя-то я куда дену?

      – Я что, грудной? Посижу у елки, книжку почитаю. По радио концерт будет интересный… К Эльзе Георгиевне схожу…

      – Очень ты там нужен…

      – А потом спать лягу, – сдерживая скорбь, сказал Толик.

      – Нет уж, мне там все равно праздника не будет, я изведусь: как ты один? Небось еще елку запалишь…

      Толик прикинул: достаточно ли он поуговаривал маму? Совесть подсказывала, что надо бы продолжить разговор, а здравый смысл предупреждал: так можно и палку перегнуть – мама, чего доброго, возьмет да и поддастся уговорам.

      Она посмотрела на Толика и засмеялась:

      – Твои терзания у тебя на физиономии напечатаны крупными буквами. Не бойся, никуда я не пойду…

      Толик засопел от стыда и облегчения и хотел пробурчать что-нибудь возмущенно-оправдательное. И в этот момент, к счастью, пришел Курганов.

      Мама встретила его в коридоре и привела в комнату. Сейчас Курганов показался Толику еще более высоким и худым, чем вчера. Он был в старом, очень длинном демисезонном пальто, из-под которого торчали растоптанные валенки. Меховая шапка тоже была старая, потертая до лысой кожи. Шею обматывал в несколько витков красный порванный шарф.

      Покашливая, Арсений Викторович объяснил, что вот такая вчера получилась досада и он очень просит извинить, что не смог расплатиться сразу. А сейчас вот, пожалуйста…

      Мама сказала, что не стоило волноваться из-за пустяка. Но все равно она рада, что Арсений Викторович зашел. Пусть он раздевается, сейчас они будут пить чай… Ох, только, пожалуйста, никаких отговорок. Раз уж пришли, будьте добры подчиняться хозяйке.