Колыбель за дверью. Игорь Ташин

погулять хотелось. Я вернусь, деваться некуда», – говорила Наташа.

      Когда клиенты уже пошли один за другим, Наташа начала прощаться. Она взяла с Максима слово, что он в течение месяца не станет ходить на работу пешком по этой дороге, а лучше бы ездил на троллейбусе: «Ты пойми, Максим, они очень люди злые и мстительные тоже. Будут каждый день ждать тебя в это время, пока не пройдёшь. Могут побить сильно, убить даже. Это у них правило такое. Обещай, что не пойдёшь там, да? Обещай, Максим». Картузов обещал.

      Наташа, успокоенная его словами, мягко поцеловала его в щёку и пошла к выходу.

      «Мы увидимся ещё, Наташа?», – с надеждой спросил Максим. Она оглянулась, чуть подумала, улыбнулась печально: «Прощай! Не знаю, увидимся ли вновь. Холодный страх пронизывает кровь», – неожиданно процитировала она. «Прости, Максим, я себе не хозяйка», – и ушла, под мелодичный звон дверного колокольчика.

      А через три дня, утром, вскоре после открытия, когда Картузов не ждал от жизни чудес и со щемящим чувством вспоминал Наташу, мучаясь неведением её состояния и нынешних дел, звякнул дверной колокольчик и он услышал то, что хотелось слышать больше всего на свете.

      – Здравствуй, Максим Андреевич! Доброе утро! Помнишь ещё меня, нет?

      В дверях стояла Наташа, освещая улыбкой мир и глаза её смеялись. Она, до невозможности мило смотрелась в коротком голубом платьице из жатки и летних белых туфельках на невысокой подошве.

      – Наташа, здравствуйте! – счастливо и растеряно заулыбался Максим. Как вам удалось?..

      – Максим, Максим, – укоризненно погрозив пальцем, весело отвечала Наташа. – Разве я зря тебя целовала? Ты забыл, как обращаться к другу, да?

      – Ой, прости, Наташа, – обескуражено произнёс Картузов. – Твой приход ошеломил слегка, хотя он для меня самый желанный подарок.

      – Значит, не забыл, бедную латышскую девушку?.. Шучу, Максим, шучу я. Знаю, не забыл, иначе не ты был это… Чаем в вашем прокате угощают? – и Наташа, открыв пакет, выставила на стол небольшой тортик. – Я знаю, Максим, ты переживал за меня, знаю. У тебя большое сердце, доброе.

      – Не хвали меня, зазнаюсь. Лучше рассказывай, что случилось – так за тебя боялся, а я пока чаем займусь, – суетился Картузов.

      Девушку до слёз тронула та неприкрытая радость, с которой встретил её Максим, та суетливая растерянность, говорящая о многом и счастье, лившееся из его глаз. Она очень давно не встречала в людях этих чувств, а без них грустно быть одной на свете.

      И Наташа начала рассказ о том, что случилось за эти дни.

      Когда она пришла домой, её встретили в дверях квартиры сразу два охранника. Было видно их тревогу и явное облегчение при виде живой – невредимой хозяйки. На кухне сидел злой Компостер с фингалом на лице, который глянул на неё с ненавистью, но хамить не посмел, только спросил:

      – И кто это был, Наталья Сергеевна, вы конечно не знаете?

      – Откуда мне знать? Мужчина, проходил мимо, вмешался в наши … разногласия.