Встретимся завтра. Владимир Мавродиев

Степан Степаныч остановил как-то Генку в их дворе и прямо сказал, чтоб тот тёр штиблеты в другом месте, не мутил пацанов, а лучше бы шёл работать. Даже предложил помочь устроиться на свой завод. Генка, не вынимая сигарету из мокроватых губ, смешливо посмотрел на «общественника» и вполне культурно ответил, что, во-первых, он работает электриком в детсадике, на полставки, правда, а во-вторых, если папашу волокёт на агитацию, то шёл бы он в общество «Знание» или проводил беседы в красном уголке, сидя на кожаном диване. А то, мол, придёте однажды в уголок, а места для сидения нет, диван нехорошие подростки могут раздеть: кожа-то ноне в цене.

      Вот от такого фрукта и набирался ума Юрка.

      – Налей-ка, сынок, ещё немножко, – Степан Степаныч протянул Юрке миску. – Давай, Юра, через недельку ещё приедем, а? Чё тебе возле браконьеров кутьком крутиться? Они ж тебя, как гонца, туда-сюда используют. Их морды примелькались, вот они и смекнули: пацана пошлёшь продать или отнести чего по адресу – выгодно со всех сторон. Ему и денег не надо, хвост белужий дадим – пусть радуется. Так что ль?

      Юрка молчал.

      – Ладно, молчи да думай. Вот что, а не махнуть ли нам через недельку за грибами, грузди вот-вот пойдут. Лариску, знакомую твою, пригласим. Пойдем цепью, колхозом – все грибы наши будут. Можно вечерком приехать, заночевать, а утречком, до теплохода первого, мигом в осинник. Сентябрь на носу – самые грузди.

      «Ну вот, воспитатель, ляпнул», – подумал Степан Степаныч, глядя на Юрку, щёки которого неровно покраснели после упоминания о Лариске.

      – Чё краснеешь-то, девушка она хорошая, серьёзная, в техникум вот поступила.

      – Её со мной мать не отпустит, – закуривая, ответил Юрка и снова замолчал.

      – Не отпустит… А ты славу-то себе такую не зарабатывай. Вон и Квасков мне говорит: что это с Донцовым, дерётся, мол, выпивши тебя видали. Куришь вот, на черта она тебе нужна, цигарка, я всю жизнь дымил, еле отвязался от заразы этой.

      – Так дымили же, – засмеялся Юрка.

      – Некому было в своё время по губам дать, вот и дымил.

      Нет, не получался разговор, всё опять переходило в нотацию и нравоучения. Степан Степаныч встал, прошёлся, собирая сушняк; вернувшись, стал ломать трескучие дубовые ветки, подбрасывая их в костёр.

      – Я вот что думаю, Юрий… Школу ты кончил, до армии ещё год, шёл бы ты к нам на завод…

      – На химдым?.. Не, я лучше осенью две ставки возьму, с матерью буду работать.

      – Можно, конечно, и с матерью, ты ей давно помогаешь, знаю. Только твоё ли это дело?

      – Моё не моё, а сто восемьдесят рэ в кармане, не меньше, чем на заводе. И свободного времени полно.

      – А в это самое свободное время куда?

      – Ну, в кино, погулять…

      – Погулять… Нет, Юрий, подумай, человек ты взрослый уже, один у матери, надежда её, как говорится. Давай-ка сходим на завод, у нас, знаешь, цеха какие есть – в халатиках белых работают, а молодёжи сколько! Стадион вот новый построили, дискотеки эти ваши в клубе… А?

      – Сходить