Люди и куклы (сборник). Василий Ливанов

со скомканной шапочкой остановилась. Какие-то секунды монах, замерев, глядел навстречу подходившим широко раскрытыми глазами. Потом отвернулся и взялся за работу.

      И вновь заговорила пила.

      В Париж возвращались поездом. Глядя в окно, за которым пробегали ночные огни, Наталья Владимировна сказала:

      – Алеша, ты знаешь… Вот странно… Мне показалось, что тот монах… который так внимательно смотрел на нас… тот, с пилой… что вы с ним очень похожи. Правда, странно? Почему ты молчишь, Алеша? О чем ты сейчас думаешь?

      – О том монахе. Это Платон. Мой родной брат.

XXIСентябрь 1921 года. Первое предупреждение

      Папаша Ланглуа, облокотясь на изгородь, размахивал газетой:

      – Мосье Алекс! В «Пари-суар» любопытная статья!

      Кромов подошел.

      – Вот: «После разгрома красными крымских армий барона Врангеля в кругах правительственной оппозиции обсуждается вопрос об установлении дипломатических отношений с большевистской Россией». Ну, а дальше сплошная ругань.

      – Вы можете оставить мне газету?

      – Нет проблем, мосье.

      В доме Наталья Владимировна заиграла на рояле.

      – Что это за музыка? – спросил папаша Ланглуа.

      – Чайковский, Первый концерт.

      – Ваша жена прекрасно играет. Моя Мадлен оживает от ее музыки.

      Он выбил трубку и заковылял к своему дому. Кромов проводил его взглядом и тоже двинулся домой. Пес бежал перед ним. Рояль гремел.

      В улочку выехало такси и медленно покатило вдоль забора.

      Кромов был к улице спиной, когда раздался выстрел.

      Пес подскочил над дорожкой, завыл, завертелся волчком.

      Кромов бросился к Дружку, поднял его на руки. Голова собаки мокла в крови. Кромов обернулся. Такси, выбросив клуб желтого дыма, быстро удалялось.

XXIIНоябрь 1921 года. Большевик

      Наталью Владимировну разбудил стук. Тихое, вкрадчивое постукивание в оконное стекло. Она села на постели и прислушалась. Стук повторился.

      – Алеша, – позвала она шепотом, – Алеша, проснись…

      – Я не сплю, – тоже шепотом отозвался Кромов.

      Они спали во второй, совсем маленькой комнате. Проходную комнату теперь почти целиком занимал рояль. Дверь между комнатами была приоткрыта. Стучали в окно проходной комнаты.

      Кромов, стараясь не шуметь, натянул брюки. Выдвинул ящик тумбочки, достал пистолет. Перевел затвор, дослав пулю в ствол.

      – Мне страшно, Лешенька, – еле слышно сказала Наталья Владимировна.

      – Не бойся, – зашептал ей в самое ухо, – пока запугивают, не станут убивать. Ведь покойники банковских чеков не подписывают.

      Кромов неслышно протиснулся в дверь. Прижимаясь спиной к стенке, пошел к окну.

      «Бдом!» – гулко ударили привезенные Натальей Владимировной «необходимые» часы. «Бдом!»

      Два часа ночи.

      Чей-то темный силуэт в окне. Голова в кепи, широкие плечи. Человек что-то держит в руках. Внезапно огонек спички осветил лицо ночного пришельца.