Люди и куклы (сборник). Василий Ливанов

уважаемый клиент.

      Они обменялись вежливыми улыбками.

      – Я старый ваш клиент, мосье Шолон, но могу повести себя по-новому. Могут возникнуть непредвиденные обстоятельства, при которых мне понадобится весь вклад наличными.

      – О-ля-ля, мосье!

      – Это может произойти внезапно, то есть я не смогу заранее предупредить банк.

      Управляющий с пониманием склонил голову.

      – В рекламном проспекте вашего банка написано, что вы стремитесь выполнить все просьбы своих клиентов. А если просьба покажется вам странной, вы ее выполните?

      – Да, мосье, если это не противоречит закону и не выходит за пределы разумного.

      – Я хотел бы взглянуть на свое состояние.

      Управляющий секунду задержался с ответом.

      – Я сейчас распоряжусь. – И нажал кнопку на столе.

      …Хлопнула стальная зарешеченная дверца маленького лифта. Управляющий и его клиент спускались вниз. Мелькали неподвижные охранники на лестничных площадках.

      Они вышли из лифта и углубились в узкие бетонированные коридоры, освещенные ровным светом скрытых ламп. Время от времени перед ними возникали обитые стальными листами двери, перекрывающие коридоры. При их приближении буквально из стены выходили молчаливые фигуры и, поворотом рукоятки открыв двери, пропускали дальше.

      Наконец они оказались у стальной решетки, которую управляющий открыл своим ключом и запер за Кромовым, пропустив его вперед.

      Они были в самом сердце банка. По стенам огромной комнаты тянулись нескончаемые стальные дверцы шкафов с точечными отверстиями для ключей.

      Служащий банка, в строгом темном костюме, с лицом стертым, как старая монета, уже ждал их. Он сунул тонкий ключ в замок одной из створок. Несколько раз повернул. Раздался металлический щелчок, дверца распахнулась. За ней была еще одна дверца. Опять несколько поворотов ключа, щелчок – и сейф открылся. Внутренность сейфа была разделена полками. В строгом порядке были уложены продолговатые бруски золотых слитков. Служащий выдвинул стальной ящик, находящийся за дверцей сразу под полками. Ящик был доверху набит запечатанными пачками крупных банкнот. Сверху лежал лист бумаги, испещренный цифрами и подписями. Служащий взял лист, передал управляющему.

      – Двести двадцать пять миллионов шестьсот тридцать две тысячи семьсот тридцать франков, – прочел управляющий. – Остальное в кредитных бумагах.

XXVТретьего предупреждения не будет

      Город еще спит, укрытый плотным сиреневым туманом. Но Чрево Парижа – рынок – уже пробуждается. Около рынка открываются, грохоча железными ставнями, первые кафе. Перед ними на тротуарах красными пятнами загораются жаровни, на которых кипит дешевый бульон.

      Бедный люд – сторожа, разгрузчики, носильщики – наполняет кафе. Прислонившись к сверкающей цинковой стойке, эти плохо одетые, плохо спавшие, ожидающие какой-нибудь работы люди спасаются здесь от ночного холода или обманывают свой голод рюмкой крепкой водки, стаканчиком горячего вина.

      В этой толчее у стойки Алексей