Адонис. Французская поэзия XV–XIX вв.. Антология

Он во граде,

      Терн растворился весь, и ужас стал велик!

      Кровь чистая, нектар, днесь осквернилась мразью

      Глумительных плевков, и под кровавой грязью

      Как у лепрозного стал прежде светлый лик.

      Симон-Гильом де ла Рок

      (1551–1611)

      «Долина мрака, хмурые отроги…»

      Долина мрака, хмурые отроги,

      Которых сторонится ясный Феб,

      И демоны, чей дом – стигийский склеп,

      И ночь, покой несущая в чертоги;

      Утесы, гроты, жуткие берлоги,

      Львов и медведей яростных вертеп,

      Сычи и враны, вестники Судеб, —

      Живет лишь ими днесь мой дух убогий.

      Пустыня мира, скорбный суходол,

      Мой разум кару за грехи обрел —

      В Аду привычном мучиться безбожно.

      Молю тебя: судьбу умилосердь,

      Склони небесный свод, и, коль возможно,

      Подвигни Ад, и Атропос, и Смерть.

      «Я – птица скорбная средь ночи одинокой…»

      Я – птица скорбная средь ночи одинокой,

      Что света дня бежит, как и себя самой,

      Безжалостный Амур мне образ дал такой,

      Чтоб я провозглашал несправедливость рока.

      Сим скалам сетую, как боль моя жестока —

      Те скалы дикие приют всегдашний мой;

      Когда закончу стон, раздастся Эха вой,

      Но только встанет день, смолкаем мы до срока.

      С тех пор как солнце мне не шлет своих лучей,

      Не сходит темная плена с моих очей,

      Лишив былых надежд, служивших мне опорой.

      Я прежде был Орлом, наперсником светил,

      Но форму ту, увы, судьба разбила скоро;

      Живу отныне тьмой, как прежде светом жил.

      «Вот дама светская, чей нрав был горделивый…»

      Вот дама светская, чей нрав был горделивый,

      Сменила пыл любви на здравие души,

      Свой золотой дворец – на хижину в глуши,

      На покаянье – грех, на боль – покой счастливый;

      На требник – зеркало, на плач – слова игривы,

      Сияние очей – на слезный ток в тиши,

      Наряды пышные – на шепот «не греши»

      С терзаньем за тщету и блудные порывы.

      И жизнь, и красоту спешит она проклясть,

      Ей суетность страшна, противна неги сласть,

      Златые локоны и жгучих взоров сила.

      Зерцало святости! пример благих чудес

      Показывает нам: дабы достичь Небес,

      От мира мы должны отречься до могилы.

      Абрагам де Вермей

      (ок. 1555–1620)

      «Пою и плачу, строю – тут же рушу…»

      Пою и плачу, строю – тут же рушу,

      Дерзаю и боюсь, стою и мчусь,

      Толкаю, падаю, блещу, чернюсь,

      «Да» говорю и слово вмиг нарушу;

      Я бодрствую и сплю, храбрюсь и трушу,

      Горю, льдянею, от любви томлюсь

      И ненавижу, гибну – выжить тщусь,

      Отчаюсь и надеждой грею душу.

      Кладу под пресс всё это, и – вино,

      То белое, то черное оно,

      И им пьяна душа в судьбе немилой;

      Туда-сюда