Лес проклятых. Елена Усачева

им на реке Пашка сказал, что про них сто раз спрашивала баба Риша и еще зачем-то забегал Артур, соседский цыганенок. Втаскивая велосипеды в калитку, сестры с опаской поглядывали на соседний дом. Во всех комнатах там горел свет, орала музыка, громко смеялись. Кате показалось, что у их общего забора кто-то стоит.

      Сестры бросили велосипеды во дворе.

      – Явились, гулёны, – бабушка попыталась напустить на себя строгий вид. – Где были? А коленки-то где разодрала?! – ахнула она, увидев Катины «боевые раны».

      – С велосипеда упала, – буркнула Катя, с ногами забираясь на диван.

      – Упала… – проворчала бабушка. – Носитесь как угорелые. Хоть бы смотрели, куда летите! И кто это за стол с грязными руками залез?

      Сестры нехотя пошли на улицу. После всего пережитого улица показалась им зловещей, готовой выкинуть новую пакость.

      Так и случилось.

      – Не ушиби!

      На крыльце стоял Артур и зачем-то смотрел на лежавшие в траве запыленные велосипеды.

      – Ты зачем пришел? – напустилась на него Ира. Вот так зазеваешься, а завтра велосипеда не будет!

      – Привет! – Артур блеснул белозубой улыбкой. – Меня мать послала. Кто из вас приходил за молоком? Оставили.

      На его раскрытой ладони что-то сверкнуло. Катя наклонилась рассмотреть.

      – Это не мое, – сказала она неуверенно.

      – Да ты посмотри как следует. – Цыганенок сунул Кате большую блестящую заколку. – Никто, кроме тебя, это оставить не мог.

      – До меня, значит, оставили. – Катя перебросила заколку обратно и руки спрятала за спину, чтобы больше ей ничего не пихали. – Ир, ну скажи, это не моя заколка!

      – Да? – Артур покрутил заколку между пальцами. – Я думал, твоя. Весь вечер вокруг дома ходил. А может, Маринина? Она любит всякую дребедень.

      – Все выяснил? – начала наступать на него Ира. – А теперь катись отсюда!

      Артур без возражений развернулся и исчез в сумерках. Только кусты зашуршали.

      – Ходят тут, – вслед ему проговорила Ира и с разворота хлестнула Катю полотенцем. – А ты-то куда лезла?

      – Ты чего? – возмутилась Катя.

      – Того! – Ира кинула полотенце на рукомойник и взбежала по ступенькам. – Он приходил узнать, кто молоко брал! Ты ему сама и сказала.

      – Ой, мамочки! – ахнула Катя. – Я случайно. Честное слово, случайно! Что теперь будет?!

      – Честное слово тебе не поможет, – жестко произнесла сестра. – Заколдует тебя Валя, в мамонтенка превратит!

      – Не хочу в мамонтенка… – со слезами в голосе протянула Катя.

      – Не ори!

      – Я не ору. Страшно только…

      – Да ладно… Жили себе, и ничего не было. С чего это вдруг что-то начнется?

      – Тебе легко говорить… Не твое имя Артур узнал!

      – Если тебе говорить тяжело – молчи, – отрезала Ира.

      Сестры вернулись в избу с надутыми губами и весь оставшийся вечер друг с другом не разговаривали.

      После ужина бабушка сразу отправила их спать. Но они долго не могли уснуть, ворочались на большой кровати, прислушивались