Не уходи! Тебя я умоляю… Роман. Юрий Теплов

носом и с грешными губами. Ему долго аплодировали и вызывали на «бис», когда он спел под гитару про ту, что рядом, но «все ж далека, как звезда». На «бис» он исполнил нашу, курсантскую:

      Крутится, вертится шарик земной,

      Вместе с расчетом и вместе со мной.

      В небе крадется шпион-самолет,

      Полк наш зенитный шпиона собьет.

      Не знаю, кто сочинил слова. Песня перешла к нам по наследству.

      После концерта начиналось самое главное – танцы под радиолу. В зале надзирал за порядком лысоватый капитан с медалями на кителе, начальник клуба. В будке с радиолой сидел главный училищный комсомолец. Ему я, как обычно, отдал свою пластинку, чтобы пару раз он прокрутил ее. Мы стояли втроем, Даня с Ольгой и я. Серега о чем-то беседовал с начальником клуба. Наконец, из динамика послышалось легкое постукивание, и хорошо поставленный голос произнес:

      – Танго «Не уходи». Приглашают дамы.

      Не успели мы с Данькой очухаться, как Ольга сорвалась с места и помчалась к Сереге. Склонилась перед ним, словно балерина. По залу плыла наша с Диной музыка. Петр Лещенко умолял неизвестную даму не уходить, а от Даньки Бикбаева уходила Ольга. Она жалась к Сергею, как кошка, и не отпустила от себя и после танго.

      По первости Даня глядел на них скорее удивленно, чем обиженно. Потом рванул из клуба, и я нашел его на стадионе. Видеть Сергея он не хотел. Я предложил:

      – Давай вызовем его и набьем морду.

      Морду каждый из нас вполне мог ему набить. Мы же занимались боксом. Тренер даже собирался включить нас в сборную команду училища.

      – Дубинин не виноват. Она сама, – ответил Данька…

      Сергей появился в казарме перед самой поверкой и сам подошел к нам:

      – Я сволочь, да?

      Он всегда умел найти слова, после которых мужские разборки исключались.

      – Данил! Хочешь, я не стану с ней встречаться?.. Но и тебе не обломится, понимаешь! Она уже на мне зациклилась… Чего молчишь?

      – Чего там, любитесь, – буркнул Даня.

      – А у нас на лугах клевером пахнет, – сказал он однажды.

      Мы топтали в тот день полынный косогор, катали руками свою 57-миллиметровую пушку и падали на траву в короткие перерывы.

      – А у нас хариус в реке водится, – сказал он в другой раз, когда мы переходили вброд разлившуюся после ливня Узу.

      И я отлично представлял бурзянскую деревушку, прилепившуюся к крутому берегу реки Белой, где Даниял прожил свои девятнадцать лет. Сразу за рекой начинался гористый перелесок. Там наверху и водились в быстрой речушке хариусы…

      В увольнение он продолжал записываться. Уходил в город, прихватив спортивный костюм, и отправлялся на товарную станцию. Нанимался в грузчики, чтобы расплатиться с долгами.

      Ольгу он больше не упоминал…

      Отпускные заговорщики

      Сентябрь в тот год выдался теплым и солнечным. Все отпускные дни я проводил с Диной. Маманя