Не уходи! Тебя я умоляю… Роман. Юрий Теплов

бодреньким голосом:

      – Связистов вывел из строя посредник. Со штабом связи нет. Желающие прогуляться, двое!

      «Прогуливаться» по такой погоде никто не желал. Я ужался, стараясь не шевелиться, чтобы не попасть в поле зрения старшины. И услышал голос Дубинина:

      – Я готов, товарищ командир, – Кузнецкому нравилось, когда его называют командиром.

      – Кто еще?

      С тоской взглянув на Сергея, я поднялся. Собственно, мог и лежать, завернувшись в плащ-накидку, но какая-то сила вытолкала с места, и я ей подчинился.

      В поле шел дождь со снегом. Случается весной такая погодная несуразица – ни просвета в небе, ни надежды, что такой просвет появится.

      Сергей взвалил на плечо телефонную катушку и споро зашагал в темноту. Мы шли вдоль линии связи по кромке глинистого, с рыхлыми снежными островками оврага. Шли бесконечно долго, пока не наткнулись на обрыв в линии. Это тоже была вводная: метров пять провода были аккуратно вырезаны. Устранили повреждение и зашагали обратно под нудной рассыпчатой моросью.

      – Ты Лидуху помнишь? – спросил вдруг Сергей.

      Конечно, я помнил Лидуху, обнимавшую Серегу в вокзальной толчее.

      – Надоело письма ей сочинять.

      Мы вышли на дорогу, перепаханную тягачами. Зашагали по грязному месиву. Невдалеке, нарушая все инструкции по маскировке, вспыхнула фара. Сергей остановился. Я тоже. Его прихваченное светом фары лицо показалось мне грустным или просто задумчивым, что было Сереге совсем несвойственно.

      Фара погасла, и ослепила темнота.

      – У тебя, Ленька, как в уставе, – сказал он. – Кончишь училище. Твоя краля – институт. Поженитесь… Слушай, а ведь вы не поженитесь. Знаешь, почему? Потому что долгие разлуки нам не по зубам. Естество свое потребует.

      – Не потребует.

      – Ты баб еще не знаешь.

      – А ты знаешь?

      – Даже красавица не может дать больше того, что у нее есть.

      – Причем здесь красавица?

      – К слову пришлась. Дядино выражение.

      – Он женат?

      – Разведенный. Пока плавал, жена хахаля завела. Он их и застукал. Ну, и отходил ремнем с флотской пряжкой чуть не до смерти. Судили. Условно три года дали. Ордена помогли.

      – Не женился больше?

      – Нет. У него на эту тему теперь своя философия. Когда выпьет, всегда повторяет: брак – территория с глухим забором. Кто снаружи, интересно зайти внутрь, а те, кто внутри, хотят выбраться наружу. Мне нравится.

      – Мне – нет.

      – Серега криво усмехнулся и промолчал.

      Флотский дядя был братом матери Сергея. Та умерла при родах. Отец куда-то завербовался и сгинул. Малыша забрала бабушка. Распрощавшийся с морем дядька взял его под свою мужскую опеку.

      – Ты что-то про Лидуху говорил, – напомнил я Сереге. – Ты ее любишь?

      – С Лидухой нас связывало только траханье. Были бы рядом – может, и притерлись. А так – на хрен