Замок Шамбла. Констан Геру

обратилась графиня к аббату Карталю, – я должна пятьсот франков для больницы, и именно здесь уместны слова: «Кто платит свои долги, тот становится богаче».

      – Что же вам беспокоиться, графиня, – ответил аббат, – будет время и завтра.

      – Нет, – сказала графиня с улыбкой, исполненной доброты. – Помощь старикам нужно оказать как можно скорее, они ведь так бедны! Притом, признаться, я не заснула бы, если бы вы ушли без этих денег, следовательно, я из чистого эгоизма желаю отдать их вам именно сегодня.

      Тотчас встав, она открыла свое бюро, вынула оттуда билет в пятьсот франков и отдала его аббату Карталю. Оба аббата ушли, проникнутые умилением. Услышав, как заперли дверь на улицу, графиня подбежала к окну и прислушалась. Стояла вечерняя тишина, и она смогла уловить несколько фраз, которыми обменялись священники.

      – Какая небесная душа!

      – Какая щедрая благотворительность!

      – Какая набожность! Какая живая вера!

      – Ах, это благородная и праведная женщина!

      Они все дальше уходили от дома, поэтому и графиня не слышала ничего, кроме смутного говора.

      – Хорошо! – прошептала она. – Вот пятьсот франков, очень выгодно помещенных.

      Оба аббата с трудом узнали бы ее, когда она произносила эти слова: ее лицо вдруг совершенно преобразилось, и они напрасно пытались бы найти в нем хоть малейший след той кротости, которая всегда так глубоко трогала аббатов и набожных особ. Мари Будон в это время сидела в комнате Жака Бессона, исполняя свое трудное поручение. Он лежал, еще не вполне поправившись после оспы, обезобразившей его лицо. Это был человек лет тридцати пяти, среднего роста и крепкого телосложения, с лицом серьезным, холодно-решительным, с довольно правильными чертами, несмотря на следы оспы, от которой распухли его губы. Волосы и глаза у него были черные, взгляд прямой, спокойный и рассудительный. Его бледное, исхудалое лицо просияло, когда вошла горничная.

      – Спасибо, Мари, что пришли, – сказал он. – Как любезно с вашей стороны навестить больного, не боясь заразиться самой. Как здоровье дам? – тотчас добавил он, но уже другим тоном.

      Мари Будон села возле кровати и, глядя прямо ему в глаза, сказала:

      – Дамы прислали меня узнать о вашем здоровье.

      – О, как они добры! – воскликнул Жак. Его бледное лицо покраснело от удовольствия.

      – Их доброта этим не ограничится, – продолжала служанка.

      – Чего же более я могу желать? – спросил больной.

      – Я вам скажу, хотя вы это знаете лучше меня.

      – Вы?! – произнес Жак с ужасом.

      – Да, я, Жак, – сказала она. – Я, потому что однажды, когда вы не знали, что я здесь, я слышала, как вы отвечали Арзаку, который вас спрашивал, о чем вы думаете: «Я думаю, что пас свиней в Шамбла, а скоро стану там хозяином».

      – Вы слышали это? – пролепетал Жак дрожащим голосом.

      – Не одна я слышала это, – заметила Мари Будон