Замок Шамбла. Констан Геру

подписать в тот же день, второго сентября.

      – Дамы, должно быть, уже встали, пойдемте, – наконец сказала Мари Будон.

      Луи Ашар встал, пожал руку Жаку и последовал за Мари Будон.

      Через минуту они вошли в небольшую гостиную, где сидели обе дамы в пеньюарах. По знаку графини Мари Будон вышла.

      – Ну, Ашар, – спросила графиня ла Рош-Негли, – что же такое случилось в Шамбла, что господин Марселанж послал вас ко мне в столь раннее время?

      Графиня не колеблясь произнесла имя Марселанжа, которое не осмелились упомянуть Жак и Мари Будон.

      – Ах! Ваше сиятельство, – ответил крестьянин печальным голосом, – господина Марселанжа в Шамбла уже нет.

      – Где же он? – поинтересовалась графиня, спокойный и твердый голос которой нисколько не выдавал ее глубокого волнения.

      – Он умер, ваше сиятельство.

      Госпожа Марселанж поняла, что должна сыграть подобающую ей роль в этой зловещей комедии. Она пыталась это сделать, но бесполезно – из ее уст не донеслось ни звука. Тогда она поднесла к глазам носовой платок, но они были сухи – ей не удалось выдавить из себя ни одной слезинки.

      – Что вы такое говорите, Ашар?! – вскрикнула наконец графиня. – Господин Марселанж умер?!

      – Умер, ваше сиятельство.

      – Как? Скоропостижно? От чего же он умер?

      – От ружейного выстрела, ваше сиятельство.

      – Убит! Как же это может быть?!

      – Да, ваше сиятельство, убит!

      Графиня в эту минуту также хотела казаться взволнованной, поскольку она, как и ее дочь, прекрасно понимала, что об этом ее разговоре с Ашаром тотчас узнают в Шамбла и подробнейшим образом разберут каждое слово и каждую фразу. Однако охватившее ее злорадство помешало ей напустить на себя скорбный вид. Она только и смогла, что покачать головой.

      – Несмотря на мои разногласия с господином Марселанжем и на все, в чем я могла бы его упрекнуть, известие о его смерти глубоко меня потрясло.

      После некоторого молчания она продолжила:

      – Когда же случилось это несчастье?

      – Вчера вечером в половине девятого, ваше сиятельство.

      – Убийца, без сомнения, арестован?

      – К несчастью, нет – ему удалось скрыться.

      – Напали ли, по крайней мере, на его след?

      – Пока еще нет, ваше сиятельство.

      – А подозревают ли кого-нибудь?

      – Решительно никого.

      – Как?! Неужели вообще никого?

      – Ограничиваются туманными намеками.

      – Кого же все-таки называют? – настаивала графиня. Сердце ее лихорадочно колотилось.

      – Буасоме, Пьера Вильдье.

      Ашар вдруг умолк.

      – Еще кого? – почти шепотом произнесла графина, наклонившись к крестьянину.

      – Жана Мартена, Бессона…

      – Кого-кого? – переспросила графиня, внезапно выпрямившись. – Бессона?

      Она побледнела, и губы ее судорожно дернулись.

      – О нет! – добродушно ответил Ашар. – Не Жака! О нет! Одного из его братьев, Мишеля Бессона, прозванного