Ликвидация последствий отстрела негодяев. Василий Головачев

вас не задержим.

      – Подъезжайте в Управу завтра.

      Барсов посмотрел на капитана, и Алексеев сорвался с места, мгновенно открывая дверцу и вытаскивая успевшего только пискнуть водителя. Толчком отправил его к воротам, занял водительское место.

      Телохранитель депутата ошеломлённо глянул на него, потянулся к кобуре под мышкой, но Барсов, рванув дверцу переднего пассажирского сиденья, умело выдернул здоровяка из кабины, отработанным приёмом выхватил у него пистолет и направил ствол в лицо. Парень с типичным лицом зэка (у него когда-то был сломан нос) замер.

      – Не мешай, – мягко посоветовал Барсов. – Отойди в сторонку и подожди, пока мы побеседуем с твоим боссом. Ничего с ним не сделается.

      – Вы что творите?! – обрёл голос Комаев. – Это же нападение на неприкосновенное лицо…

      Барсов закрыл переднюю дверцу, открыл заднюю, сел, потеснив обалдевшего депутата.

      – Помолчи, неприкосновенное лицо. В конце мая ты напал на учительницу тридцать седьмой школы, ударил её бутылкой, матерился, помнишь?

      Ошеломление стало покидать располневшее лицо Комаева, украшенное мешками под глазами. По-видимому, депутат давно перестал заниматься спортом, выпивал, и это отразилось на его облике.

      – Кто вы такие?! – Он потянул из кармана безрукавки лопатник айфона.

      Барсов отобрал телефон, подумав, что стоит такой аппарат недёшево.

      – Управление собственной безопасности, – повторил майор свою легенду. – Полицейские, отпустившие тебя, будут наказаны. Их начальник – тоже. Очередь за тобой. Мы не будем выяснять, чем ты руководствовался, избивая женщину, как не будем и читать мораль. Не надейся на свои связи, сейчас сажают и губернаторов, и генералов, и чекистов. Никто не рискнёт тебя защищать. А начнёшь качать права, коих у тебя нет, неожиданно попадёшь в ДТП. Я доходчиво объясняю ситуацию?

      Комаев, у которого уже выросло брюшко, хотя было ему от силы тридцать пять лет, взмок.

      – Я… вас…

      – Закатаю в асфальт! – закончил Алексеев, фыркнув.

      Барсов стиснул плечо депутата с такой силой, что того перекосило.

      – Ай! Отпусти!..

      – Понял, спрашиваю?

      – Чего вы хотите?!

      – Справедливости, – усмехнулся Алексеев, посматривающий на телохранителя, что-то бубнившего в пластину айфона.

      – Первое: ты сегодня же извинишься перед учительницей! Второе: больше никогда не сунешь нос в школу! Мы не станем настаивать, чтобы ты добровольно ушёл в отставку с поста депутата, но заерепенишься – скинем весь компромат на тебя в Сеть. Грешков у тебя немало. А когда на Управу обрушится гнев пользователей Интернета, власти быстренько избавятся от тебя, желая сохранить свои кресла. Как тебе перспектива?

      – Вы… не имеете права…

      – Ох, только давай без соплей. Мы следим за каждым твоим шагом и шутить не намерены. Не последуешь совету добровольно, по-хорошему, организуем исцеление по-плохому. Будет больно. Хочешь проверить?

      Комаев начал приходить в себя.

      – Вы… гоните… безопасность