Ликвидация последствий отстрела негодяев. Василий Головачев

Дяченко.

      – Понятно, – сказал Барсов. – Для вас не существует закона справедливости, так как вы всегда можете спрятаться за формальной статьёй чиновничьего закона круговой поруки. Я не прав?

      – Мы ничего… противозаконного… не делали.

      – Так вы вообще ничего не делали, – сказал Алексеев. – Женщине чуть голову не проломили, волосы вырвали, а вы поговорили с подонком и отпустили!

      – Действовали… по инструкции… доложили начальству.

      Алексеев посмотрел на Барсова:

      – Я бы уволил обоих к чёртовой матери, товарищ майор! Формализм у них в крови! Интересно, как бы они действовали, если бы депутат на их жён или сестёр напал? Тоже согласно инструкции?

      – Мы… по закону… не имеем права… задерживать депутата…

      Барсов встал.

      Полицейские поднялись следом.

      – Давно служите?

      Озадаченные вопросом сержанты неуверенно поглядели друг на друга.

      – Восемь лет, – буркнул верзила.

      – Девять… – пискнул напарник.

      – И за такой срок вы всё ещё сержанты?

      – Служили… как все…

      – Ну-ну, служите дальше. Адрес депутата Комаева знаете?

      – Симонова, двадцать, – с готовностью сказал худой.

      – Квартира?

      – У него собственный дом в конце улицы, в лесу.

      – Продолжайте дежурство, парни, и не дай вам бог попасть в ситуацию, схожую с защитой негодяя!

      Спецназовцы покинули кафе, вернулись к машине.

      – Ещё раз убеждаюсь, – сказал Алексеев горестно, – что пока младший сержантский состав полиции, так сказать, опора закона, будет состоять из таких вот служак, порядка в стране не будет.

      – Смотри глубже, – хмыкнул Барсов. – Рыба гниёт с головы. Пока у власти у нас либералы, во всех государственных структурах будут работать коррупционеры, в том числе и в полиции. Кого они возьмут на работу? Таких сержантов, как этот громила Дяченко и дистрофик Пёхов.

      – Да уж, наверно. – Алексеев завёл машину. – Куда теперь?

      – А давай-ка наведаемся домой к депутату.

      – Он же, наверно, на работе. Если, конечно, протирание штанов в Заксобрании можно назвать работой.

      – Если на работе, поедем в Управу.

      Бывший футболист, странным образом избранный в заксобрание Зябликова, жил, как оказалось, на широкую ногу.

      У него имелся двухэтажный коттедж, стилизованный под крытый стадион, земельные владения площадью в один гектар, обнесённые четырёхметровой высоты стеной, напоминающей стену Московского Кремля, и крутая машина – «Мазератти S560» цвета серебра. Поскольку «Мазератти» стоял сразу за воротами усадьбы, можно было надеяться, что хозяин дома, хотя четверг двадцать четвёртого июня был рабочим днём, и все депутаты должны были заниматься трудовой деятельностью. С другой стороны, гарантий, что Комаев соблюдает распорядок дня, не было никаких.

      Так и оказалось: хозяин роскошного особняка находился на территории своих владений.

      – Не понимаю, на кой ему надо было идти в депутаты? – проворчал Алексеев, когда они подошли к калитке в «крепостной»