Холод, согрей. Олег Геннадьевич Фомин

на дно транса, последнее, что видит в реальном мире, – как Хафал мелькает вокруг троицы в бешеном танце, клешни и хвост размахивают, заменяя всем щит, а глаза пылают зеленым огнем.

      Крик последнего слова.

      Тело Эгорда взорвалось простором и свежестью, будто плоть стала призраком.

      И тут же накрыла белая слепота, слабость, показалось, что упал на колени. Хотя могут ли быть колени у призрачной субстанции?..

      – Любимый, я здесь, – женский голос.

      – Давай, кудесник, подъем, – говорит устало, но с радостью голос мужчины. – Нечего с такими талантами делать на небе, еще на этой грешной земле нужен.

      Белизна отступает, линии размытые, обзор качается как на палубе в непогоду.

      Эгорд слабо озирается.

      Рожа Тимориса в царапинах, в них застряли крючки лапок и жвал, однако сияет не только кровь, но и улыбка.

      Лицо Леарит. У нее царапин меньше, на коже работают чары исцеления, красные борозды растворяются, в глазах переливы желтого, розового, зеленого, голубого, серебристого…

      Щеку обжег поцелуй, по телу бодрящие мурашки.

      – Все хорошо, любимый. Ты справился.

      Тиморис и Леарит держат Эгорда с обеих сторон, его руки перекинуты через их плечи, ноги волочатся где-то сзади.

      Вся пещера с тварями числом Ямор знает превратилась в лед. Из прозрачных синеватых статуэток насыпаны холмы до колен, до пояса, а то и выше головы. Силы кристалла было столько, что не только обратила в лед, но и сделала его прочным, Эгорд не замечает ни одной битой фигурки.

      Между хребтами морозный туман, в воздухе парят снежинки…

      Тишина.

      Тиморис съежился, его зубы стучат.

      – Да уж, освежил.

      Пробует поставить Эгорда на ноги, Леарит помогает.

      Хафал на вершине холма, ступня на спине оледеневшего пещерного зверя, хвост извивается спокойно. Ладонь подплыла к морде, жвалы раздвинулись, меж белых челюстей вырвалось облако пара, демон смотрит на кисть, покрывшуюся изморозью.

      Перевел взгляд на Эгорда.

      – Ледяной червяк! Хлебом не корми, дай чего-нибудь заморозить.

      Эгорд под действием зелья приходит в себя, Тиморис и Леарит разбили лагерь прямо на ледяной насыпи.

      Вместо костра – Жея. Птица дремлет, укрывшись крыльями, на ледяном щебне насекомых, на ней растут золотые лучи тепла, вокруг этого цветка сидят четверо. Эгорд и Леарит в обнимку, смотрят, как колышется на птице паровой костер, Тиморис и Хафал по другую сторону, каждый обособленно. Воин держит концом сабли мясной кусок, разогревает на пару.

      Демон подбирает ледяных насекомых, они хрустят в кулаке как орехи, сквозь пальцы сыплется ледяное пшено.

      – Почему в последний момент ты нас защищал? – спросил Эгорд.

      – Я не защищал! – оскалился демон. – Просто боевое безумие....

      – Мы были беспомощны, – говорит Эгорд. – Мог с нами расправиться.

      – Гр-р-р…

      Демон стиснул кулак до дрожи, льдинка внутри раскрошилась. Глаза глядят куда-то в глубину, сузились, вокруг них черные веера морщин.

      – Не сообразил. Пьяный был