Стихотворения. Сергей Васильев

выглядеть смерть —

      С пышной грудью и русой косой.

      Она будет стоять по колено в реке

      И держать цветок полевой —

      Незабудку, наверно, – в левой руке,

      В правой – каменный нож кривой.

      А еще улыбаться и хохотать

      И манить меня к кораблю.

      А я буду хмуриться и бормотать,

      Как ее, заразу, люблю!

      «То ли ангел, то ли Бог…»

      То ли ангел, то ли Бог,

      То ли демон несуразный —

      Этот обморок глубок,

      Словно омут безобразный.

      Чью измеришь тут длину,

      Кто тут в ком души не чает?

      Волки лают на луну,

      А она не отвечает.

      Тень звезды и тень щенка,

      Но не надо обольщаться:

      У небес кишка тонка,

      Чтоб землею восхищаться.

      И стоит осенний сад,

      Корни высунув слепые,

      А на нем плоды висят

      Желтые и голубые.

      И, воды набравши в рот,

      Спишь с открытыми глазами,

      Чтоб не спутать в свой черед

      Тварь живую с образами.

      «Природа сонной плоти фосфорична…»

      Природа сонной плоти фосфорична,

      И если сумрак ночи поредел,

      Причиною тому свеченье тел,

      Которым делать нечего опричь. Но

      Уже душа взыскует свой предел.

      Она шалит растерянно и хочет

      Стать смертною и, словно сибарит,

      Над пучеглазым космосом парит,

      И над своей планидою хохочет,

      Чтобы потом расплакаться навзрыд.

      Душа не раз бывала в переделке,

      Рискуя уронить и расколоть

      Бессонных звезд стеклянные гляделки

      И имя Бога, взятое в щепоть.

      Ей не понять, что за ее проделки

      Не в состоянье расплатиться плоть.

      «Ночь на то и дана, чтобы пел коростель…»

      Ночь на то и дана, чтобы пел коростель,

      То и славно, что надо ложиться в постель,

      Чтоб проснуться в снегах на Тоболе.

      И не лучше ль войти в этот обморок вброд,

      Чем растерянно ждать, что возьмут в оборот

      Да и выведут в чистое поле?

      Я на кухоньке тесной сижу храбрецом,

      Я курю сигарету, пью чай с чабрецом,

      От высоких обид коченею.

      А на улице злобные речи слышны,

      И круги под глазами у нищей страны

      Пострашнее, чем звезды над нею.

      «Ты счастлив, Господь, и луной, и листвой…»

      Ты счастлив, Господь, и луной, и листвой,

      И тем, что нас вырвал из тьмы.

      Но вечно уродуем замысел Твой,

      Слепые и дикие, мы.

      Забавно, конечно, что каждая вошь

      Из мрака стремится на свет.

      Но если Ты спросишь ее: «Как живешь?» —

      «Иово!» – услышишь в ответ.

      У каждого есть бестолковый резон

      Угрюмо роптать на судьбу:

      Бомжа утомляет дождливый сезон,

      Бомжатника – метка на лбу.

      Веревке намыленной висельник рад,

      Клюке из рябины – хромой.

      И