Матушка-река. Сергей Васильев

гладит ствол кудрявой вишни.

      В нем бог другой, наверное, живет,

      Но все эти подробности излишни.

      На дне колодца плавает звезда,

      Пытаясь робкой рыбкой притвориться.

      Славянский бог уходит в никуда,

      Чтоб в небесах глубоких раствориться.

      «В России то пьют, то спят что зимой, что летом…»

      В России то пьют, то спят что зимой, что летом,

      Штольцу тут нечего делать, и не по летам

      Ему образумить Обломова, чей обломок

      Отыщет в траве внезапный его потомок.

      Немец есть немец, а русской душе противно

      Лезть за рубеж, где полно невозможных див. Но

      Не отыщешь женщин, на подвиг простой способных, —

      Любящих, нежных, работоспособных.

      Пусть немцы делают свои дела,

                                     а русские женщины пусть рожают,

      Они ж никому при этом не угрожают.

      Они несут белоснежное полотенце,

      Чтоб завернуть в него радостного младенца.

      В этом смысл России – чтоб колосилась

      Рожь и чтобы жизнь носилась

      В колесе вселенском и чтобы дети

      Знали, что они не одни на свете.

      «Земля никогда не родит мертвяка…»

      Земля никогда не родит мертвяка,

      Но схватки близки родовые.

      Идут, как волы голубые, века —

      Ужасны рога их кривые.

      Любуйся их поступью грозной, пока

      Не встретился с чудом впервые.

      Колючее время стыдливей ерша,

      Полжизни осталось на роздых.

      Густеет, как масло, пространство круша,

      Беременный смутою воздух.

      И ночь надвигается, тьмою шурша,

      И небо в крестах, а не в звездах.

      И снова бредут на закланье волхвы,

      Звенят незаконные речи.

      Во рту привкус крови и привкус халвы,

      И слышится голос картечи

      Разгневанной, и не сносить головы

      Опять Иоанну Предтече.

      Давно равнодушный к скрижалям конвой

      Не видел такого улова.

      Грохочут осины надменной листвой,

      Не ведая умысла злого.

      И внятным становится замысел Твой,

      И зрячим становится Слово.

      «Квас ледяной, но никуда не деться…»

      Квас ледяной, но никуда не деться

      От страшной, словно Библия, жары.

      И зноя тяжеленные шары

      Нам предлагают до трусов раздеться

      И так идти по городу. Народ

      Уже привык к такому променаду.

      Не выпить ли еще нам лимонаду?

      Нет, квасу, квасу! Нет, наоборот!

      Поругивая солнце сгоряча,

      Которое обласкано веками,

      Бредем к реке державной. Под ногами

      Похрустывает нежно саранча.

      Откуда ее столько? Эта рать,

      Как татарва, опять на крылья села.

      Ну, правильно, хлеб в поле она съела,

      Теперь явилась в город нас сожрать.

      Ну, прямо казнь египетская! Мы

      Спешим к реке, вопрос в пространство бросив:

      Кто нас спасет