На что способна умница. Салли Николс

хочет подобраться поближе к полицейским.

      Мэй старалась угнаться за ней, но это было почти невозможно: приходилось то и дело уворачиваться от локтей, коленей, бедер и суфражистских плакатов.

      – Прошу вас! – задыхаясь, повторяла она. – Пропустите, пожалуйста!

      А потом вдруг толпу женщин перестали теснить со всех сторон. Полицейские отступили, смирившись с поражением. Вместе с остальными Мэй бросилась вперед, стараясь удержаться на ногах. Она увидела, как какая-то пожилая женщина оступилась, упала на колени и предостерегающе вскрикнула. Но толпа неумолимо рвалась вперед, задние напирали на негодующих передних, и тем оставалось только топтать упавших. Впервые за все время Мэй стало по-настоящему страшно.

      И тут они наконец вырвались на свободу.

      Рев толпы по-прежнему был оглушительным. Пахло потом, страхом, лошадьми, угольным дымом от соседних домов. Мэй схватила девчонку за руку и потащила, спотыкаясь, вон из толпы, подальше от толкотни, в переулок. Ее спутница хватала ртом воздух. У Мэй ныло все тело. Обе привалились к какой-то стене, задыхаясь, как бегуны после марафона.

      – С тобой все хорошо? – встревоженно спросила Мэй.

      Девчонка испустила длинный прерывистый вздох и подняла голову. Ее лицо было красным, волосы слиплись от пота.

      – Зачем ты это сделала? – спросила она. – Мы же побеждали!

      – Нас могли убить! – возразила Мэй. Голова кружилась все сильнее, она немного растерялась и почувствовала, что ее начинает бить дрожь.

      – И что? – потребовала ответа девчонка. Она угрожающе приблизила лицо вплотную к лицу Мэй. А Мэй думала лишь об одном – нестерпимом желании поцеловать ее. Почти бессознательно она подалась вперед, и девчонка пугливо отпрянула.

      – Ни черта себе! – выпалила она. Мэй замерла. – Ты вообще кто?

      – Я Мэй. Мэй Торнтон. А ты?

      – Нелл. Эллен. Нелл. Нелл Суонкотт.

      «Приятно познакомиться», – чуть не отозвалась Мэй. Ее так и подмывало рассмеяться.

      – Какого черта… – начала Нелл, но что она собиралась сказать, Мэй так и не узнала.

      В конце переулка показалась тень, знакомый голос воскликнул:

      – Мэй! А я тебя всюду ищу!

      Это была мама – одежда в беспорядке, раскрасневшееся лицо, растрепанная, как птичье гнездо, прическа. В голосе слышались резкие, тревожные нотки, совершенно несвойственные ей.

      – С какой стати ты здесь прячешься? Неужели не могла догадаться, что я буду тебя искать?

      – Я просто… – Мэй повернулась к Нелл, чтобы объяснить.

      Но Нелл исчезла.

      Кони-лейн

      Нелл пробиралась к дому переулками словно в тумане. Она чувствовала себя уставшей, избитой и ошарашенной. Но все прочие чувства перекрывало еще одно – возбуждение, от которого кружилась голова.

      Неужели это было по правде? И эта девчонка только что пыталась поцеловать меня?

      Ее не покидало желание вернуться. Сказать: «Как ты узнала, что так можно?