Фатум. Том второй. Кровь на шпорах. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

вновь уходил в сторону, в темноту ночи.− Ты только выслушай, дорогая, не перебивай. Я проехал тысячи лиг. Пожалуй, это смешно, не должно было этого быть… Но,− дон замолчал, а она, замерев на ложе, ждала, что же он скажет.− Я влюбился с головой, именно здесь, в тебя. В сеньориту, от которой всю жизнь бежал во снах. Кто знает, быть может, такой пасьянс раскладывается раз в жизни… И то, если чертовски повезет. Клянусь всеми святыми! Ты −чудо.

      − Вы всем так красиво поете? − глухо сказала она, не поворачивая головы.

      Он промолчал, а затем задумчиво обронил:

      − Зачем ты так? Разве ты не царишь в моем сердце?

      − Я хочу царить не только ночью, но и днем.

      − Пойми, дорогая, светский этикет правит мной, а не я…

      Тереза молчала, по смуглым щекам снова катились слезы. «О, Господи-Боже, зачем?.. Зачем… я затеяла это всё?..»

      − Что с тобой? Опять плачешь? − Диего резко приподнялся на локте, забыв о ране, но, заскрипев зубами, тотчас откинулся на спину. Девушка склонилась над ним, лицо ее смягчилось. Обида ее исчезла, уступив место жалости, настолько переполнившей сердце, что, всё позабыв, она ласково прошептала:

      − Бедняжка! − взяла его руку и осторожно поправила повязку на плече.− Теперь ты ненавидишь его так же, как я, правда?

      Тереза с сочувствием смотрела на изувеченное ухо майора, его перевязанную руку и всё больше хмурилась. «Что же мне делать,− лихорадочно думала она,− остаться или вернуться?» Но, как истая женщина, Тереза решила одно, а поступила иначе.

      − Да… пожалуй. Когда у меня будет больше времени, я отыщу Луиса и с удовольствием скажу ему об этом.

      − Нет! − в глазах мексиканки читалась смертельная тревога.− Он бешеный. Он дьявольски бешеный! Эти синяки,− она кивнула на руки,− его работа.− Поколебалась и добавила: − Я предупреждала вас… не связывайтесь с ним… Помните, он поклялся под вашей шпагой? Он вернется за вами даже из преисподней…

      Де Уэльва ласково улыбнулся ей, чтоб успокоить.

      − Тем лучше − мне не придется тратить время на поиски.

      Дон поцеловал ее руку, а сам с тревогой подумал: «Действительно, такой человек, как капитан Луис, весьма опасен. И особенно потому, что самый заметный след в его мозгах выточила мысль о собственной правоте».

      Первые птицы уже чистили клювы и готовились щебетать, когда Тереза ловко натянула юбку и влезла в корсет.

      Пора было возвращаться. Папаша Муньос должен был вот-вот появиться с каретой и лошадьми у Сан-Мартина.

      − Значит, вы не берете меня с собой, дон Диего?

      Они подходили к костру, где с утренними заботами воевал Мигель. Час был хлопотливый: Гонсалесы седлали лошадей и доставали съестные припасы.

      − Ну что вы молчите? − девушка настойчиво повторила вопрос.

      − Нет! − непоколебимо ответил андалузец.− И решение мое окончательное. Это слишком большой риск, донна. И я на него не пойду.

      − Выходит, бросаешь?! − тонкие ноздри трепетали. Взбешенная, она готова была не то расплакаться,