Фатум. Том второй. Кровь на шпорах. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

факелы точно ожили и растеклись по окружности корраля.

      − Эй! Не двигаться! − крикнул солдатам Луис.− Теперь он мой. Весь мой. Сейчас я посмотрю, какой он бойкий.

      Майор молниеносно выдернул шпагу и четкими, жесткими взмахами промял клинок. И тут же оружие зазвенело, как бокалы, наполненные яростью и смертью.

      После первых двух стремительных выпадов капитана де Уэльва понял, что перед ним не расфуфыренный наглец в эполетах, а достойный противник. Тяжелая драгунская сабля в руке Луиса порхала, точно гусиное перо. Однако и тот был поражен дьявольской ловкостью незнакомца. Искусное мулине, которое воздушно, почти без усилий демонстрировал майор, мгновенно протрезвило Луиса от бешенства. Волей-неволей капитан вынужден был признать: соперник достоин большего почтения.

      Дрались ожесточенно, остервенело. Гарды уже трижды сшибались, и трижды глаза дуэлянтов испепеляли друг друга.

      Луис, перескочив бочку, обманным выпадом слегка зацепил плечо противника, вырвав стон. Кровь брызнула брусничными каплями на снежные кружева. В пылу андалузец почти не почувствовал боли, зато явственно услышал рев толпы и вплетающийся в него голос Терезы. Кусая губы, она с трепетом наблюдала за поединком. Почти никто не сомневался в победе нахрапистого капитана.

      Неожиданно майор поймал тертого драгуна на дешевый финт: замахнувшись, он вдруг изменил направление удара, противник мгновенно среагировал, но де Уэльва с невероятной ловкостью ускользнул в сторону от разящей полосы стали и тут же стремительным штрихом рассек грудь Луиса. Острейшая боль, словно гигантская швейная игла, прошила всё тело. Капитан схватился за рану, под его пальцами на белом батисте сорочки медленно проступало малиново-красное пятно. Однако глаза его по-прежнему горели огнем, и в них не было пощады.

      Не привыкший проигрывать, он ястребом кинулся на Диего. Выпад, еще один, и еще. Клинок молнией обрушился на майора, поцарапав ему ухо. Рана была неглубокой, но сильно кровоточила.

      Еще минута проскрежетала сталью, когда Диего с облегчением отметил, что рука противника стала неметь.

      Луис, не желая мириться с фиаско, скрипел зубами, но кровь бежала червонным ручьем. Его лихой удар опять просвистел мимо, а сам он подбородком жестоко наскочил на рифленый эфес шпаги андалузца и пал наземь. Де Уэльва, пьяно покачиваясь, подошел к нему. Мерцающий кончик стали уперся в загорелое, блестящее от пота горло.

      Солдаты взвели курки. Воцарилась тишина. Заткнув языки, люди замерли.

      − Кто ты? − прохрипел Луис, дерзко глядя в глаза соперника.

      Диего молчал. Дыхание у обоих вырывалось со свистом, царапая легкие. Сердца метались, как дикие мустанги в тесных загонах.

      − Кто бы ты ни был, мы еще встретимся в аду! А сейчас лучше прикончи меня, или я…

      − Молчи! − шпага Диего сильнее кольнуло горло, но капитан продолжал:

      − Я убью тебя! Запомни: ты − покойник!

      Де Уэльва как можно спокойнее сказал:

      − Если ты даже убьешь меня, что это даст тебе?

      − Ну как же… − Луис нагло улыбнулся,