Ковер-самолет. Владислав Крапивин

а если захочет? Вдруг захочет?

      – Она не захочет, – сказал Виталька. – Это ты, может, захочешь, потому что ты человек. А она же просто так, божья коровка.

      Я лежал, раскинув руки. Левая ладонь оказалась в траве, и между пальцами попал высокий стебелек одуванчика. Я машинально теребил его, а сам думал вот о чем: если бы я даже был божьей коровкой, все равно попробовал бы лететь выше и выше. Конечно, там на высоте давление другое, холод, воздуха мало, но я летел бы, пока хватит дыхания.

      Я представил, что вот так, лежа на спине, начинаю медленно подниматься к одинокому облаку, насквозь просвеченному июльским солнцем.

      Показалось мне, что шевельнулась под ковром земля, а все пространство слегка сдвинулось. Так бывает, когда голова на миг закружится. Стебель одуванчика, который я держал, скользнул вниз, пушистая головка проскочила между пальцами, растеряв семена. Потом я увидел, что уходит вниз рассохшаяся бочка, стоявшая неподалеку.

      – Мама! – заорал я и бухнулся в траву.

      Крепко бухнулся. Потому что от ковра до земли было уже метра полтора…

      Даже сейчас, когда я вспоминаю тот случай, мне делается неловко. Ведь что ни говори, я испугался и бросил Витальку. И слегка утешает меня лишь то, что Виталька поступил так же: заорал и плюхнулся на землю. Только с другого края ковра.

      Мы сидели в примятой траве и перепуганно таращились друг на друга.

      – Ты чего? – сказал Виталька.

      – Чего “ты чего”? – сказал я.

      – Как это ты? – спросил он.

      – Я никак. Я ничего, – ответил я, потому что понял наконец: Виталька думает, что это мои шуточки.

      Ковер плавно, как большой бумажный лист, опустился между нами. Я икнул и сказал:

      – Это он.

      Виталька задумчиво осмотрелся, зачем-то заглянул под ковер и опять вопросительно уставился на меня. В моей голове стремительно прыгали всякие догадки и фантастические мысли: “Может, было незаметное землетрясение и нас плавно тряхнуло?.. Может, у нас обоих сон или гипноз?.. Может… Может…”

      А что “может”, в конце концов?!

      Я опять икнул и спросил Витальку:

      – Попробуем?

      – Н-ну… давай… – сказал он без восторга.

      Мы осторожно, как на горячую плиту, сели на ковер.

      – Н-не поднимается, – сообщил Виталька.

      – Значит, показалось.

      – Обоим?

      Я икнул третий раз и потер ушибленное место. Ничего себе “показалось”.

      – Ты чего-нибудь делал, когда он… это самое? – шепотом спросил Виталька.

      – Ничего я не делал. Я о нем даже и не думал совсем.

      – А о чем думал? – требовательно спросил Виталька.

      – Сейчас… Ну, кажется, о божьей коровке… Долетит она до облака или нет.

      – Значит, о полете, – обрадованно сказал Виталька. – Значит, так… Попробуем! – Он прищурился и скомандовал: – Вперед! Полетели!

      Ковер не шелохнулся.

      – Вперед! Старт! – повторил Виталька и даже поерзал, словно подгонял ковер.

      Тот не двигался.

      – Хочу подняться до крыши, – сказал Виталька почти жалобно.

      И