Ковер-самолет. Владислав Крапивин

речку, окунуться.

      И побежали. И повстречали на углу Ветку.

      Так ее звали – не Светка, а Ветка. Она, как и я, перешла в четвертый класс, только училась не со мной, а в параллельном. Девчонка как девчонка – невысокая, худая, волосы по ушам пострижены. Обыкновенные такие волосы – не темные, не светлые, прямые, как струнки. На школьных утренниках она часто выступала с танцами. Я к танцам был равнодушен и к девчонкам тоже. Но она нравилась Витальке. Он мне про это не раз говорил.

      – Что в ней хорошего? – спрашивал я. – Она даже и не красивая. Курносая, и рот как у лягушки.

      – Жабокряк бесхвостый! При чем здесь красота?

      Ну и ладно. Мне-то что?

      Ветка шагала, опустив голову и поддавая коленками большую клеенчатую сумку. Из сумки, как зеленые хвосты, торчали перья лука. Если бы я шел один, то не остановился бы. Пробормотал бы “здорово”, а то и молча прошел бы. Мы ведь почти не знакомы были. Но Виталька быстро заглянул ей в лицо и сказал:

      – Что с тобой?

      Ветка остановилась, подняла голову. По щекам у нее тянулись следы от слезинок.

      – Что с тобой, Ветка? – опять спросил Виталька, будто у хорошей знакомой, хотя она, может быть, его и не помнила.

      Ну и правильно. Раз у человека следы от слез, не все ли равно – знакомый он или нет? Два года назад мы с Виталькой тоже почти не знали друг друга, а он спас меня.

      Ветка поглядела на нас, узнала и шепотом сказала:

      – Велосипед отобрали.

      – Кто?! – сказали мы.

      – Да там один… Разиков.

      – Из какого класса? – деловито спросил я.

      Ветка чуточку улыбнулась большим своим, слегка кошачьим ртом:

      – Что вы… Он большой. Старый. Иван Иваныч…

      – Что за Иван Иваныч? – грозно спросил Виталька.

      – Ну… человек такой. Раньше он пожарниками командовал, а теперь на пенсии. Ко всем придирается…

      Что же это на свете делается? У одних людей счастье, а у других какой-то Иван Иванович Разиков отбирает велосипед! Где же справедливость?