Льдом и мечом. Олег Геннадьевич Фомин

жрица украшает его крупным грозным знаком, кровь Клессы переливается, словно живой слизень.

      – Спасибо, Эгорд, – шепчет Камалия, моет руки в облаке ледяных крошек, что текут из ладони воина-мага. – Без тебя бы не решилась, а это нужно.

      – Не вини себя. Виноват Зарах, Клесса, я, но никак не ты.

      – Нельзя себя оправдывать. Иначе привыкну, начну прощать себя за каждый проступок, встану на путь демона. Меня ждет кара за содеянное, но сейчас надо спешить.

      – Хорошо.

      Эгорд находит Тимориса за углом, у ледяной двери, тот переминается с ноги на ногу, посвистывает.

      Воин-маг тянет спутника за плечо.

      – Куда пропал? Пошли.

      – А?

      Тиморис поворачивает голову резко, будто заметил лишь сейчас.

      – Уже закончили? Быстро…

      Взгляд Эгорда становится подозрительным.

      – Закончили что?

      – Ну-у…

      Тиморис опускает глаза, рука чешет затылок, потирает нос.

      – Вам же надо было это… уединиться… А че, я ж понимаю, ну-у… это самое…

      Эгорд вздыхает, качает головой.

      – Кто о чем, а ты о своем. Пошли уже…

      Троица встает в круг, между внешним кольцом камней и центральным камнем.

      Жрица вздергивает руки, пальцы хищно сгибаются, с губ срываются непривычно резкие рычащие интонации, глаза наливаются злостью, в движениях что-то пугающее, плотоядное, Тиморис цепенеет от ужаса.

      Символы на стенах и камнях загораются сиренью, сливаются в вихрь. Люди превращаются в нечто светящееся, формы сохраняются, но вместо плоти – синие звезды разных размеров, от горошинки до яблока.

      Глаза медленно заливает белизна.

      Она приобретает очертания, местами наливается прозрачной волнистой лазурью, но не исчезает. В какой-то момент до Эгорда доходит: и не исчезнет, потому что это – снег и лед.

      Глава 6

      Оборачивается, Камалия и Тиморис тоже озираются, запрокидывают головы, их фигуры в крови и пыли на фоне чистых светлых оттенков особенно четкие.

      – Мы точно в мыслях Клессы, а не этого парня?

      Тиморис тычет в Эгорда.

      – А то льда многовато…

      Такое впечатление, что давным-давно здесь бушевала морская буря и в разгар стихии вода мгновенно замерзла, а низины между волнами завалило снегом. Более того, в ледяных скалах кто-то вырезал прекрасные дворцы, башни, лестницы, стены, прогрыз ровные пещеры, лабиринты коридоров. Дикие кривые нахлесты удивительно перетекают в прямые углы и грани, невозможные без участия разума.

      – Это объяснимо, – говорит Камалия. – Помните, как выглядит Клесса?

      – Попробуй забудь! – хмыкает Тиморис. – Уродец пернатый, каких свет не видел!

      – Именно. Наполовину птица.

      – То есть… авиан? – понимает Эгорд.

      – Да.

      Тиморис хмурится.

      – Кто-о-о?

      – Авианы – раса людей-птиц, – объясняет Эгорд. – Живут далеко на севере, в ледниках, в дела прочих рас почти не вмешиваются, потому о них мало кто знает.

      – Выходит,