Льдом и мечом. Олег Геннадьевич Фомин

в ухмылке.

      – Во дают, а! Ну краснозадые!

      Камалия открывает глаза, кончик языка слизывает с губ остатки снадобья. Эгорд вытирает лицо жрицы влажным платком, ткань пропитана ароматным целебным раствором.

      – Мы в скалах? – шепчет Камалия.

      Эгорд запечатывает и прячет емкости.

      – Да. Надо спешить, демоны скоро будут здесь.

      Глаза Камалии непривычно большие и ясные, как горные озера, в них тонет небо и кромка скал.

      – А они уже…

      Рука жрицы слабо поднимается, палец указывает вверх.

      Эгорд запрокидывает голову.

      Тиморис осторожно, как бы невзначай, тянет руку к демонессе, кладет на грудь. Глядит в сторонку, посвистывает, будто ни при чем, знать не знает, что вытворяет рука, а пальцы тщательно изучают округлость, лицо мнет оценивающая гримаса.

      Эгорд помогает жрице встать.

      – Тиморис, взгляни наверх.

      По отвесной скале текут вниз сотни и сотни демонов, шеренги мелькающих лап и хвостов стягиваются к людям. Сочный алый демонопад окутан шипящей пеленой.

      – Скоро тебя обнимут тысячи таких красавиц, – обещает Эгорд, поддерживает Камалию за плечи.

      Тиморис отдергивает руку от ледяной груди, глаза взбухают, демоны прут волнами, как море крови.

      Троица бежит по хаотичным изгибам лабиринта. Тени беглецов мелькают между грубыми каменными клыками.

      Камалия спотыкается, тихий крик, растягивается на остром щебне. Эгорд подхватывает женщину на руки, догоняет Тимориса. Ноги, как ни странно, несут вдвое быстрее, почти не касаются земли. Хочется бежать быстрее, прижимает к груди теплый комочек по имени Камалия, переполняет жажда защитить, спасти, уберечь женские глаза от ужасов войны.

      Врываются в открытое пространство. Всюду человеческие следы, рядом утес, из-под которого выбрались из подземелья.

      Демоны со всех сторон. Передняя дуга горизонта залита кишащими лапами, костяными бритвами, глазами жидкого огня. Позади каменные джунгли – скоро изрыгнут лавину демонов, шипение и рев затопляют равнину.

      – Нам конец! – вопит Тиморис. – Их как мух в яме!

      Небо озаряется вспышкой, троица задирает головы. Огненный цветок распускает лепестки, тут же истончается, гаснет, Эгорд успевает заметить, что цветок растет из пасти дракона, в густой синеве проступают черные силуэты крыльев.

      – Ящерица! – взвизгивает Тиморис как принцесса перед крысой. – Нам большой и страшный конец!

      Эгорд гремит:

      – Прикройте тыл!

      Камалия мгновенно исчезает из объятий воина-мага, Тиморис ноет, мол, раскомандовался, сам бы подержал такую толпу, но послушно разворачивается, блики сабель выпирают навстречу угрозе.

      Эгорд сосредотачивает магическую силу в руках, меж ладоней закручивается синеватый еж. Демоны приближаются, тонкая красная полоска жиреет, уже красная стена, все выше и ближе.

      Небо вновь вспыхивает огнем. Эгорд выбрасывает руки к дракону, кошмарная снежинка срывается, уносится