Охотница. Сисела Линдблум

ситуацию. Юнас гонит прочь подобные мысли, стараясь сосредоточиться на плане предстоящей беседы.

      Сначала – что они думают сами, почему их сократили. Чтобы сразу к делу, решает он. А потом, как они представляют себе, что будет дальше.

      Ну и о семье.

      Надо попытаться помочь людям, хотя мне самому сейчас даже жить негде.

      Глянув в зеркальную витрину, Юнас видит себя на улице в толпе прохожих. В мыслях проносится: Я так одинок, разве она не знает, как мне здесь одиноко? Она ведь не может оставить меня среди толпы этих идиотов, нет, не может, так не бросают того, кого любят. Она совсем с ума сошла из-за этой идиотской истории в Висбю.

      Побывайте на острове Готланд.

      В витрине туристического бюро Готланда яркий плакат: темно-синее вечернее небо, черный силуэт дома с огненно-красными окнами. Отель «Висбю».

      Но ему нет никакого дела до этой картины. Сколько бы Юнас ни смотрел на этот проклятый плакат, он не будил никаких чувств. Это ничего не значило. Он проводит рукой по волосам, вновь видит свое отражение в зеркале витрины, всматривается в свое лицо. Фу, дьявол, какие круги под глазами.

      А в глазах такая грусть… Юнасу кажется, что в своих глазах он видит глаза Йенни.

      Черт возьми, Жанетт, думает он, так не поступают с теми, кого любишь.

      Отель “Висбю” – просто темная тень, силуэт, всего лишь картонная кулиса. Он нереален. Происшедшее там не должно было случиться, значит, ничего и не было, ведь он не хотел, чтобы там что-то произошло. Он никогда и не думает об этом.

      Но Жанетт думает. И чтобы без помех обдумать это, даже выгнала его из квартиры, где они вместе прожили четыре года. А пока Йенни, уже почти ему как родная, не должна общаться с ним. И Юнасу здесь, в Стокгольме, негде приткнуться, негде даже подготовиться к встрече с клиентами. В Копенгагене у него своя квартира, там он может хотя бы переночевать. А здесь… нет, это просто абсурд: быть не с Жанетт и малышкой Йенни, а где-то не пойми где.

      Посмотрев на часы, Юнас поворачивает обратно к отелю, там такси, которое он заказал.

      Час спустя он сидит на восьмом этаже в одном из стадсхагенских офисов фирмы “Шведское агентство печати”. Жарко, в наклонном, высоко расположенном окне видна серая бетонная стена и немного неба.

      Собеседник за письменным столом подается вперед, к Юнасу.

      – Да у меня свой собственный метод подсчетов возможных объемов продаж, – говорит он, – как они тут будут без меня, не представляю…

      Высказавшись, он продолжает сидеть в той же позе. Рот у него приоткрылся, светлые прядки прилипли ко лбу. В офисе душно. Очки с толстыми стеклами, белая рубашка, а руки, отмечает Юнас, – типичные руки продавца. Большие, белые, сухие, готовые схватить все, что попадется.

      В данный момент они вцепились в край письменного стола.

      – Для меня это настоящий шок, понимаете? – объясняет уволенный. Он по-прежнему почти лежит на столе, будто его парализовало, замерев ждет, что Юнас ему поможет.

      Я давно уже этим всем не занимаюсь, очень давно, думает