Прочтение Набокова. Изыскания и материалы. Андрей Бабиков

комнаты в сени свеча переходит

      и гаснет… плывет отпечаток в глазах,

      пока очертаний своих не находит

      беззвездная ночь в темно-синих ветвях.

      Пора, мы уходим: еще молодые,

      со списком еще не приснившихся снов,

      с последним, чуть зримым сияньем России

      на фосфорных рифмах последних стихов.

      А мы ведь, поди, вдохновение знали,

      нам жить бы, казалось, и книгам расти,

      но музы безродные нас доконали, —

      и ныне пора нам из мира уйти.

      И не потому, что боимся обидеть

      своею свободою добрых людей…

      Нам просто пора, да и лучше не видеть

      всего, что сокрыто от прочих очей:

      не видеть всей муки и прелести мира,

      окна в отдаленье, поймавшего луч,

      лунатиков смирных в солдатских мундирах,

      высокого неба, внимательных туч;

      красы, укоризны; детей малолетних

      играющих в прятки вокруг и внутри

      уборной, кружащейся в сумерках летних;

      красы, укоризны вечерней зари;

      всего, что томит, обвивается, ранит:

      рыданья рекламы на том берегу,

      текучих ее изумрудов в тумане, —

      всего, что сказать я уже не могу.

      Сейчас переходим с порога мирского

      в ту область… как хочешь ее назови:

      пустыня ли, смерть, отрешенье от слова, —

      а может быть проще: молчанье любви…

      Молчанье далекой дороги тележной,

      где в пене цветов колея не видна,

      молчанье отчизны (любви безнадежной),

      молчанье зарницы, молчанье зерна.

Василий Шишков

      «Поэты» Набокова – тот редкий случай, когда стихи приобретают известность, далеко выходящую за пределы их литературного назначения. Они стоят особняком и среди других стихотворений поэтов-эмигрантов младшего поколения, и среди собственных стихотворений Набокова. Такому особому месту они во многом обязаны подписью и связанной с этой подписью историей. Для чего же Набокову понадобился этот «Василий Шишков», этот посредник между «В. Сириным» и «В. Набоковым» с отсутствующей и потому безупречной репутацией? Предлагаемое самим автором объяснение если и не передергивает колоду фактов, то во всяком случае выбрасывает козырем тот, что кажется далеко не самой высокой масти.

      Впервые о цели этой мистификации Набоков рассказал десять лет спустя на публичном выступлении в Нью-Йорке. Чтение «Поэтов» он предварил следующим подробным пояснением:

      Я теперь прочту три стихотворения, сочиненных мною в Париже в начале войны (курсив мой. – А. Б.). Первые два[65] появились в «Современных записках» за выдуманной подписью «Василий Шишков». Не могу удержаться, чтобы не объяснить причину этого скромного маскарада. В те годы я догадывался, почему проницательность влиятельнейшего зарубежного критика делалась

65

«Поэты» и «Обращение» («Отвяжись, я тебя умоляю…»), печатавшееся впоследствии под названием «К России».