Я садовником родился. Наталья Андреева

отпуск надо. Или сменить обстановку.

      – Ну да. Перейти из одной комнаты в другую. Поменять синюю мягкую мебель на коричневую в белую клетку.

      – Как остроумно!

      – Радуйся, что я еще шутить могу.

      И Леонидов надулся. Саша деликатно замолчала. Ссоры никто из них не хотел. Когда позвонили в дверь, оба обрадовались. Первым в прихожую побежал Сережка и крикнул оттуда:

      – Дядя Сережа Барышев пришел! Мама, тебе тортик принесли! А мне шоколадку! А папе? Что папе?

      Бутылку водки Барышев достал из кармана на кухне и украдкой покосился на дверь. Александра укладывала Ксюшу спать.

      – Не обманул я мужика, – улыбнулся Леонидов. – И в самом деле: гости!

      – Какого мужика?

      – Да так. Информатора.

      – Как жена? – спросил Серега, усаживаясь на табуретку. Та жалобно скрипнула под его могучим телом.

      – Как все жены. Муж дома – плохо, денег мало. Денег много – плохо, мужа дома нет.

      – А если мужа дома нет и денег мало, тогда как?

      – Тогда, Серега, никак. Тогда развод.

      – Типун тебе на язык! Что, с Александрой поругались?

      – Нет. Все нормально. А ты специально к нам или мимо проходил?

      – Если честно, дело есть. Я здесь уже часа три брожу. Фотографию хозяина фирмы, где работала Виктория Воробьева, жильцам показывал.

      – Ну и что?

      – Может, выпьем? – и Барышев начал открывать бутылку.

      – Выпьем. Только сначала скажи: как успехи?

      – Не хотел тебя расстраивать, ты ж интуицию свою на кон поставил. Но этого Анашкина, Леша, опознали. В тот день, когда убили Викторию Воробьеву, он заходил в третий подъезд. Двое опознали: старушка со второго этажа и девушка, которая гуляла с собакой. Обе сказали, что мужчину с фотографии в среду видели. Определенно. Шел пешком со стороны супермаркета.

      – Так. А что за фирма у этого Анашкина?

      – Торгово-закупочная. Продукты питания оптом продает. Со склада.

      – И машина у него есть?

      – А то! Джип. Полный привод.

      – Ого! А к подъезду главного бухгалтера, значит, пешком пришел?

      – Пешком.

      – И обе его запомнили.

      – Еще бы! Белое кашне, бежевое пальто, с букетом. Видный мужчина.

      – И когда заходил в подъезд? То есть во сколько?

      – Вечером. Около девяти часов. Воробьеву убили приблизительно в это время. Он мог спрятаться в будке вахтера и подождать ее там.

      – А вдруг он поднялся наверх и подождал ее в квартире? Вместе с мужем?

      – Воробьев говорит, что ничего подобного. Никто к ним домой не заходил.

      – А сам-то Воробьев был дома?

      – Дома. А где?

      – Это он тебе сказал?

      – Ну да.

      – Вот теперь, Серега, выпьем.

      И он принялся разливать водку. Выпили. Мысленно Алексей смеялся. Ну, Серега! Ну, сыщик! Где ж логика? Логики нет.

      – Ну? – посмотрел на него Барышев, подцепив на вилку маринованный белый гриб. – Рассказывай. Я же вижу, как у тебя глаза блестят. В чем я не прав?

      – Я