Джек Ричер, или Гость. Ли Чайлд

и такое, – согласился Ричер. – Но это игра, понимаешь? Азартная игра. В любом случае, беспокойство нам гарантировано. Навсегда.

      Джоди упала в кресло и скрестила ноги. Откинула голову назад и тряхнула волосами, распуская их по плечам. В ней было все то, чего не было в Джулии Ламарр. Пришелец из космоса отнес бы обеих к категории «женщины», поскольку они имели одинаковые части тела в одинаковых количествах: волосы, глаза, рты, руки и ноги, но одна из них была мечтой, а другая – кошмарным сном.

      – Все зашло слишком далеко, – признался Ричер. – И в этом только моя вина. Я издевался над ними, потому что мне с самого начала не понравилась эта Ламарр. По этому я решил сперва немного потрепать им нервы и лишь потом согласиться. Но не успел я опомниться, как на меня вывалили вот это.

      – Ну так соглашайся. Пусть они откажутся от своих угроз. Обещай им помощь.

      Ричер покачал головой.

      – Нет. Пока угрожали мне, это было одно дело. Угрожая тебе, они переступили черту. Раз эти люди готовы были даже обсуждать подобное, пусть убираются ко всем чертям.

      – Но они действительно намерены осуществить свои угрозы? – повторила Джоди.

      – Самое безопасное – готовиться к худшему.

      Она кивнула.

      – Мне страшно. И наверное, мне по-прежнему будет немного страшно, даже если Бюро пойдет на попятную.

      – Вот именно, – согласился Ричер. – Что сделано, то сделано.

      – Но почему? Почему они в таком отчаянии? Почему пытаются тебя запугать?

      – Корни этого надо искать в прошлом, – сказал он. – Нужно исходить из того, что все ненавидят всех. Блейк сам признался в этом. И это правда. Военная полиция не помочится на Квантико, даже если там начнется пожар. Это из-за Вьетнама. Твой отец смог бы многое рассказать об этом. Он сам был живым примером.

      – А при чем тут Вьетнам?

      – Существовала такая практика: теми, кто уклонялся от призыва, занималось Бюро, а дезертирами – военная полиция. Это различные категории, верно? Мы знали, как обращаться с дезертирами. Одних сажали за решетку, а для других хватало и небольшого разговора по душам. Джунгли ведь никак нельзя было назвать курортом, а призывные участки, если помнишь, не трещали по швам от наплыва желающих. Поэтому военная полиция успокаивала тех, кто получше, и отправляла их назад во Вьетнам, но в девяти случаях из десяти Бюро все равно арестовывало их – уже по дороге в аэропорт. Такая практика сводила наше ведомство с ума. Наследники Гувера были непреклонны. Шла настоящая война. А следствием ее стало то, что даже такой разумный и рассудительный человек, как Леон, ни за что на свете не стал бы говорить с федералом.

      – И с тех пор все по-прежнему?

      Ричер кивнул.

      – У государственных ведомств хорошая память. Для них все это было как будто только вчера. Ничего не прощать, ничего не забывать.

      – Даже несмотря на то, что тем женщинам угрожает опасность?

      Ричер пожал плечами.

      – А никто и не говорил, что ведомственное мышление поддается рациональному объяснению.

      – Значит, Бюро действительно нуждается в