Олимпийские страсти. Тайны лабиринта. Любовь Сушко

она узрела мир.

      Он любовался ею, страсть вкушая,

      И понимая, что настанет миг,

      Когда она бессильная босая,

      Шагнет на плот с наследником своим.

      2

      И он не сможет защитить девицу,

      Он будет только молча наблюдать,

      Как Посейдон смеется и ярится,

      И может быть захочет помогать.

      И все-таки все это понимая,

      Шагнул к прекрасной деве бог Грозы.

      О как он упивался, обнимая,

      Страсть в грозный час доводит до беды.

      Напрасно царь с друзьями веселился,

      Решив, что обмануть он смог богов,

      А Гера, Гера в небесах ярится,

      Коварство, победившее любовь,

      Ей не подвластно, Афродита внемлет

      Пытается богине доказать,

      Что это небо, даже эту землю,

      Лишь ей дадут, любови побеждать

      3.

      Здесь суждено, и никакая сила

      Не сможет с ней бороться в грозный час.

      Данае Гера в этот миг приснилась.

      К чему бы это, что теперь у нас

      Еще случится? Дева распевала,

      Не понимая, что произошло,

      И лишь служанка тихая рыдала.

      Она-то знала, что любовь есть зло.

      Но ничего пока не говорила,

      Пусть веселится, пусть пока живет.

      И только Зевса яростная сила

      Ее и к смерти скоро уведет.

      К царю явилась на пиру Эрида

      – Ну что, спастись решил, о, ты глупец!

      Девчонку спрятал, ждет вас панихида,

      Готовься к смерти, преданный отец.

      4.

      Царь молча пил, на змей ее взирая,

      Перечить злой богине он не смел,

      Но все-таки молчал, не принимая,

      Свой страшный сон, коварный свой удел.

      Отправить их подальше, как родится,

      Они познают горе и печаль.

      И только разъяренная царица

      Спустилась к дочке. Даже при свечах

      Она узрела, что не лжет богиня.

      Что будет внук – Проклятье всем богам.

      О, Зевс, за что? Они же нас покинут.

      И Гера понесется по пятам.

      Но сделав дело, пировал с другими

      Усталый Громовержец в этот миг,

      Царица ей сказала, что покинет

      Даная дом родной – Молчит старик,

      5.

      А лучше бы вопил, так было б проще

      Его утешить. Участь решена.

      Но все свершилось. Девица не ропщет.

      Лишь только спросит: – В чем моя вина?

      А в том, что сын твой деда уничтожит,

      Так говорил оракул в грозный час.

      С ничтожной жизнью он расстаться может

      Но нет, не хочет, как сердца стучат.

      И это так, его я понимаю,

      Что нет дороже жизни для него,

      Сизиф в тумане где-то возникает,

      И рвется в мир из ада своего.

      А дева слышит как младенец плачет,

      И как Медуза гордая шипит.

      – Наверное, не может быть иначе,

      Но Зевс, опомнясь, все – же защитит.

      6.

      – И не надейся, Гера не позволит,

      Он смел, пока