Полотно. Максимилиан Коваль

лучше.

      – Верно, но всё рано или поздно приводит к мужчинам. А тут происходит нечто невообразимое – женщина пытается заполнить себя, но вот нюанс, если напор будет сильным она не только не заполнит ведро, но и расплескает то, что уже в нём налито, то есть увеличит пустоту.

      – А–а–а, а дальше распутное поведение, пьянки, мальчики по вызову и всё такое?

      – Или затворничество и аскетизм. – подметила Марина. – чемодан, вокзал, монашки.

      – И как же быть?

      – Замуж идти. За лучшего из лучших.

      – А какой он лучший из лучших? – осведомился я.

      – Он не женат, а ещё он шланг.

      – Что–что простите?

      – Он брандспойт, у которого в рукавах течёт точь–в–точь та самая вода, которая нужна тебе. – уточнила она.

      – А если его уведут?

      – Значит это не твой. Твой тебе на небесах начертан, а значит уйдёт он лишь при двух обстоятельствах: либо он не твой, либо небеса тебя наказали. Так было со мной…

      Мне вообще не по душе философствовать, особенно на постельные или окологинекологические темы. Во–первых, это словоблудие, которое неизмеримо далеко от тонкой и чистой истины разнополого союза; а во–вторых, слова порождаемые человеческой мыслью, как детский конструктор знаменитой датской фирмы – лепи как хочешь, всё равно получится красиво. Но Марина проницательна, она чувствует мысли людей, как запахи, кажется, она пытается объяснить мне, что это за ощущение, но я был бы не я, если бы понял её сразу. Её теория так стройна и опрятна, как строгая учительница. С ней ничего не попишешь: либо принимай как догму, либо переводись в другой класс. Она мне по душе, я хочу взять её в жёны, хочу прожить с ней каждый миг, потому что чувствую, как сладка будет любая победа, достигнутая с ней. Как самое горестное поражение, она обратит в простительную ничью, только ради меня одного. Понятия не имею, как жил до неё, как жить без неё…

      – Пора ложиться.

      В эту ночь я спал с Богиней. Нагие мы уснули в крепком объятии. Ночь промелькнула одним мгновением, будто я моргнул на восемь часов. Когда я проснулся, моя Богиня ещё спала, а мне уже хотелось трубить на весь мир, а в первую очередь ей на ухо о своей любви. Обыденная утренняя нужда выгнала меня из кровати, завершив манипуляции с санузлом, я помчался обратно в койку.

      – Руки мыл? – будто не просыпаясь спросила Марина.

      Злорадно хихикая, я ретировался к умывальнику, после чего второй раз приступил к штурму одеяльного бункера. Будучи уверенным в бодрствовании Марины, я принялся нежно расцеловывать её лицо и шею. Внезапно её ладонь с растопыренными пальцами легла мне на лицо, аки намордник.

      – Время?

      – Пол–девятого.

      – До одиннадцати мы мертвы. – мрачно приказала она.

      Говорят люди делятся на два типа: совы, которые могут поздно лечь, но поздно встать; и жаворонки, которым нужно прилечь пораньше, зато они ни свет ни заря на ногах. Я принадлежал к третьему типу – голуби, мне запросто хватало трёх часов ночного сна, вдобавок я не мог оставаться в кровати после восьми утра, взамен этого мне приходилось частенько