Полотно. Максимилиан Коваль

А когда мы просыпаемся, то у каждого из нас в постели свои идеал. И усладившись, нам приходится снова падать в этот жестокий мир, где шутник Морфей превращает нас в ничтожества. И от того насколько ты успешен во сне, зависит как часто ты будешь один на один с совершенством. Походу я хакер. Я взломал эту сумасшедшую реальность, и теперь мы вместе, только я и Марина.

      – О чём ты так задумался? – длинные пальчики Марины заплясали по моей груди пробуждая во мне новое желание.

      – О тщетности бытия, – с физиономией сытого мартовского кота ответил я.

      – Как тебе вообще после такого удаётся думать? – она рассмеялась и зарывшись носом в подушку звучно выдохнула.

      – Мысли сами собой приходят.

      – Это потому, что ты – студент! Ты слишком много думаешь и мало делаешь.

      – И что же ты предлагаешь мне?

      – Тебе? Ничего! Ты прекрасен именно такой какой ты есть.

      Ха! Наглая ложь! Но как же я хочу в неё верить… Я молча встал и подошёл к зеркалу в коридоре. Кудрявая копна тёмно-русых волос торчала из верхушки длинного лица с плоскими скулами, маленьким веснушчатым носом, тонкими губами и подбородка с уродливой ямочкой, из-за которого он напоминал мужскую мошонку. Слева и справа торчали ухи-лопухи. Вся эта «тыква» сидела на длиннющей и тонкой шее усыпанной россыпью прыщей и того, что от них осталось после выдавливания. Тощее туловище типичного узника концлагеря украшали шесть кубиков пресса и дюжина сиротливых волосков. Из покатых плеч торчали дистрофичные руки и ладони с кривыми пальцами, а из тазовой кости вниз уходили колесообразные ноги. А ещё у меня плоскостопие… Ни один здравомыслящий человек будь он девушка или мужчина, никогда в жизни не сознается в симпатии ко мне. Весь мой облик был насмешищем над понятием прекрасного. Природа как бы создала меня в назидание другим – дабы они не роптали на свою внешность.

      Сзади бесшумно подкралась Марина, она обняла меня, уронив свою голову мне на плечо. Она внимательно всматривалась в отражение моих грустных серых глаз в зеркале.

      – Твоя красота не здесь, – Марина мотнула головой в сторону зеркала и запустила свои стройные пальцы в мою шевелюру. – она здесь.

      Безнадёжно ухмыльнувшись, я дал понять, что это именно то утешение, которого я заслуживаю. Не знаю, успела ли моя мысль дойти до её сознания, но следом другая рука Марины скользнула по моей груди вниз к животу. Затем она плавно скользнула по паху и оказалась там, куда Макар телят гонять никогда не будет.

      – И конечно же здесь, – она мягко улыбнулась, и я почувствовал, как её чуть влажное от духоты, стоявшей в квартире, тело мягко прилипает к моей спине.

      Марина, закатив глаза, с томным дыханием уткнулась носом в мою шею, а затем влажными губами принялась меня целовать. Разум помутнел, и я понял, что теперь моим телом управляет не серое вещество в голове, а нечто другое – оно как бы на автопилоте направлялось туда, где рождается первосортное удовлетворение. Оно слепо следовало лишь указаниям одного