Девять. Анатолий Андреев

мне, и все объяснится само собой. Наверное, это намек на то, что не стоит так много пить. Посмеемся вместе. Именно поэтому любопытство мое было легким: я почти не удивлялся тому обстоятельству, что неизвестно как стал обладателем великолепного перстня, играющего живой синей искрой.

      И тут ко мне подошла Алиса и спросила:

      – А ты? Разве ты еще не женат?

      Я молча показал ей перстень.

      – Красивый, – сказала она. – Только тебе не идет.

      – Я женюсь на следующей неделе, – неожиданно для самого себя ответил я. И твёрдо посмотрел ей в глаза. – На ней, вон на той девушке в белом, – я махнул в сторону танцующих, где, вероятно, могла быть и та, которая уже не раз делала мне предложение стать моей верной женой. Главное – верной.

      – Понятно, – сказала Алиса. – Но ведь ты меня любишь?

      – Не вижу связи между моей счастливой женитьбой и предполагаемой любовью к тебе.

      – Значит, любишь, – сказала Алиса.

      – Я любил тебя четыре года, – зачем-то выдал я свою самую большую тайну, – а сейчас торжественно объявляю: с этого вечера с любовью покончено. Ее не существует. Это выдумка. Возьми своего скарабея назад. Он честно просидел на мне четыре года и… В общем, он не выполнил своей миссии.

      – А я именно этим вечером поняла, что любовь существует.

      – Мы с тобой живём на разных планетах.

      – Но в одном времени, не говоря уже о пространстве, и в одной системе. Солнечной. Всё можно изменить. А подарки назад не возвращают. Скарабей будет хранить тебя. Он вытащит тебя из любой трясины, он воскресит тебя и поможет победить.

      – Ж-ж-ж-ж, – сказал я и молча поклонился в знак того, что каждый имеет право на свои собственные мифы и заблуждения (в тот вечер меня что-то так и тянуло поклониться Алисе; я кланялся непринужденно, как шут, – но ведь кланялся же!). И слабости. И ошибки. В мои, например, ближайшие планы входило то, о чем я, вероятно, в скором времени пожалею, а именно: водка – бокал – забытьё. Ж-ж-ж-ж…

      Каждый имеет право быть самим собой.

      Каждый имеет право пытаться скрыть от себя своё истинное лицо.

      К сожалению, и в третий раз я отключился не окончательно (вопреки всем сказочным требованиям к повороту сюжета). И тому есть веские доказательства: через месяц я женился. Следовательно, я успел в тот чертов вечер сделать предложение своей будущей верной жене. Видимо, она все же танцевала в той веселящейся стае.

      И, судя по всему, приняла мое предложение. Дьявол. Дьявол. Дьявол.

      Кстати, перстень с моего пальца исчез. Как появился – так и исчез. Даже не смешно.

      И ещё один штришок, незабываемый. Веня весь вечер маячил рядом со мной, на заднем плане; его кривая улыбка (плотоядная загогулина где-то поверх костюма) неизменно сопровождала мои выходки. Помню, когда мне становилось особенно плохо, я начинал злиться от отчаяния – но злился не вообще, а весьма избирательно: объектом моей злости становился почему-то Веня, словно именно он был причиной всех моих несчастий. Я даже запустил в него пустую бутылку из-под водки.