Четыре четверти: учебное пособие. А. П. Усольцев

ну его! Он на перемене только пусть попробует подойти, я ему всю морду расцарапаю!

      Далее Люся мило и непосредственно добавила пару непечатных выражений, услышав которые, я чуть не упал и ошалело уставился на Люсю. Но она, как ни в чем не бывало, уже рассказывала, как их летом возили в лагерь отдыха, где она одному «родительскому» так въехала, что ему потом в медпункте шов накладывали. Скорее всего, она и не догадывается о значении сказанных выражений и о недопустимости их использования в светской беседе.

      Позже я понял, что Люся не врала о своих боевых возможностях и одержанных победах. Несмотря на физическое превосходство, «родительский» школьник никогда не сможет в драке одолеть «детдомовского» сверстника, с пеленок закаленного в боях со своими многочисленными «братьями» и «сестрами». Недостаток веса детдомовец с лихвой компенсирует бесстрашием, умением и нахрапом.

      – Ну вот мы и пришли, – сказал я, показывая свой дом.

      – А давайте мы у вас чай попьем! – предложила Люся.

      Так бесцеремонно ко мне еще никто и никогда не напрашивался, но отказать было неудобно. Да и что мне, жалко что ли?

      По прибытии домой я обнаружил бабу Таню, внимательно смотревшую телевизор. Выступал симфонический оркестр. Она услышала, как я вошел, и повернулась ко мне: – Ну-ка, иди сюда. Вот скажи, эти все мужики, они нигде чо ли не работают?

      – Почему не работают? – удивился я. – Это и есть их работа.

      – Такие лбы и только играют? – изумилась баба Таня. – У нас после войны мужиков в колхозе вообще не было, да и сейчас-то негусто, а тут же целая артель, если их на покос, сколько пользы-то бы было! Вон тот, который палочкой машет, шибко здоровый, он бы, наверное, по целому центеру навильники на зарод кидал, а он какой-то вицей машет, будто комаров гонят!

      Она с сожалением и осуждением покачала головой.

      Тут из-за моей спины выступила Люся.

      – Здравствуйте! Я к вам чай пришла попить, в гости.

      Татьяна Константиновна гостье не удивилась, но особенной радости не выказала.

      – Мойте руки и на кухню обедать проходите, – хмуро буркнула она, неодобрительно зыркнув на Люсю.

      Но Люся этого не заметила, она жадно озиралась по сторонам, затем спросила: – А вы мама Алексея Петровича?

      Татьяна Константиновна не слышала или не захотела ответить. Ее спина выказывала полное неприятие происходящего.

      – Нет, – ответил я за бабу Таню. – Это Татьяна Константиновна, я у нее на квартире живу.

      За столом Люся сначала вела себя несколько стеснительно. Но затем раскрепостилась и, наевшись, сказала, что суп у нас вкуснее, чем в детдоме, но вот чай ей не нравится, а нравится компот.

      Дальше я уже не знал, что мне делать и как развлекать свою гостью. Возникла неловкая пауза, которую Люся, естественно, не заметила. Но баба Таня легко разрешила мое затруднение. Она сунула Люсе кулек с домашними плюшками и голосом, не терпящим возражений, произнесла: – Ha-ко тебе каралек, и давай, голуба, дуй к себе домой, там тебя уже, наверное, потеряли.

      – Спасибо! –