Четыре четверти: учебное пособие. А. П. Усольцев

закончилась!

      Директор удалился, громко хлопнув дверью. В наступившей тишине зловеще зашуршала облетающая от сотрясения штукатурка. Секунду все скорбели по поводу кончины демократии.

      – Да, чо-то ты погорячился! – нарушила траур биологичка, сочувственно глядя на трудовика, реплика которого была, пожалуй, самой безобидной из всех. Он пытался что-то возразить, но по напряженным взглядам бывших товарищей понял, что на ближайшую неделю роль козла отпущения принадлежит ему.

      – Да ну вас тут всех, еще тут вы мне будете, – пробормотал он, словно заговор, и вышел вслед за директором, эффектно распахнув дверь ударом твердой трудовической ладони.

      Однажды вечером, когда я любовался закатом солнца в огороде, вдруг раздался вой, такой тоскливый и мощный, как будто выл по меньшей мере взвод собак баскервиллей. Я помчался к бабе Тане:

      – Там кто-то воет!

      – Дак кто, собака. Известное дело, – рассудила баба Таня.

      – Нет не собака, послушайте!

      Баба Таня неохотно вышла на крыльцо, некоторое время вслушивалась, потом спросила: – Где?

      – Так вот же! – удивился я. – Вы что, не слышите? – Вой, действительно, был отчетливо слышен и стал даже громче.

      – Где?! Тебе мерещится, что ли? – стала раздражаться баба Таня.

      – Да вот же! – отвечаю я и даже показываю руками направление.

      – A-а! Вот это? – и баба Таня сделала пасс руками, показывая звук.

      – Да!

      – От ты, прокшатое (термин мне не понятен) место! Это же не вой, это сушилку на заготзерне включили – зерно сушат. Она с месяц, а то и боле выть будет. Ты уж на крыльцо не бегай!

      Октябрь

      Существуют три вида лжи: бахвальство, вранье и отчетность.

Юзеф Булатович

      Отзвуки моей титанической битвы с учащимися на уроках наконец дошли и до начальства.

      Завучиха завела меня к себе в кабинет, закрыла дверь, что означало приватность беседы. Предложила сесть и спросила участливо, как врач у больного:

      – Как вам работается у нас в школе? Как процесс адаптации?

      – Процесс адаптации протекает хорошо, – как можно бодрее ответил я.

      – А с дисциплиной у вас проблем нет? – конкретизировала Завучиха.

      – С дисциплиной у нас проблем нету! – нарочно ответил я, чтобы было понятно, что ставить себе диагноз «педагогическое бессилие» я не собираюсь.

      – Хорошо. Тогда почему у вас в кабинете стоит такой шум во время уроков, что он мешает урокам в соседних кабинетах? – обличающе спросила завучиха, и мне стало понятно, что теперь мы уже не доктор и больной, а преступник и следователь.

      Я пошел в несознанку и замолчал, так как крыть мне было нечем.

      – В общем, так, – завучиха поднялась для зачтения приговора. – Завтра приду к вам на урок в 7-й класс. Посмотрим, что к чему. До свидания.

      Говорят, что перед казнью всегда надевают самое лучшее и чистое белье. На следующий день я пришел