Гарики на все времена. Том 1. Игорь Губерман

о траве, о табуне.

      480

      Сладок сахар, и соль солона,

      пью, как пил, и живу не напрасно,

      есть идеи, желанна жена,

      и безумное время прекрасно.

      481

      Когда в душе царит разруха —

      не огорчайся, выжди срок:

      бывает время линьки духа,

      его мужания залог.

      482

      Впечатывая в жизнь свои следы,

      не жалуйся, что слишком это сложно;

      не будь сопротивления среды —

      движенье б оказалось невозможно.

      483

      За веком век уходит в никуда,

      а глупости и бреду нет конца;

      боюсь, что наша главная беда —

      иллюзия разумности Творца.

      484

      Вчера я жизнь свою перебирал,

      стихов лаская ветхие листки,

      зола и стружки – мой материал,

      а петь мечтал – росу и лепестки.

      485

      К приятелю, как ангел-утешитель,

      иду залить огонь его тоски,

      а в сумке у меня – огнетушитель

      и курицы вчерашние куски.

      486

      Бездарный в акте обладания

      так мучим жаждой наслаждений,

      что утолят его страдания

      лишь факты новых овладений.

      487

      Огонь печи, покой и тишина.

      Грядущее и зыбко, и тревожно.

      А жизнь, хотя надежд и лишена,

      однако же совсем не безнадежна.

      488

      Я часто вижу жизнь как сцену,

      где в одиночку и гуртом

      всю жизнь мы складываем стену,

      к которой ставят нас потом.

      489

      Блаженны, кто жизнь принимает всерьез,

      надеются, верят, стремятся,

      куда-то спешат и в жару, и в мороз,

      и сны им свирепые снятся.

      490

      С возрастом отчетливы и странны

      мысли о сложившейся судьбе:

      все ловушки, ямы и канканы —

      только сам устраивал себе.

      491

      Зря ты, Циля, нос повесила:

      если в Хайфу нет такси,

      нам опять живется весело

      и вольготно на Руси.

      492

      Когда я оглохну, когда слепота

      запрет меня в комнатный ящик,

      на ощупь тогда бытия лепота

      мне явится в пальцах дрожащих.

      493

      Ты со стихов иметь барыш,

      душа корыстная, хотела?

      И он явился: ты паришь,

      а снег в Сибири топчет тело.

      494

      Я тогу – на комбинезон

      сменил, как некогда Овидий

      (он также Публий и Назон),

      что сослан был и жил в обиде,

      весь день плюя за горизонт,

      и умер, съев несвежих мидий.

      495

      Слаб и грешен, я такой,

      утешаюсь каламбуром,

      нету мысли под рукой —

      не гнушаюсь калом бурым.

      496

      То ли такова их душ игра,

      то ли в этом видя к цели средство,

      очень любят пыток мастера

      с жертвой похотливое кокетство.

      497

      Приятно думать мне в Сибири,

      что жребий мой совсем не нов,

      что