Подвенечное платье цвета крови. Марина Серова

кивнула я, – только скажите, как вас зовут?

      – Люба.

      Девчонка убежала, а я пошла по широкому коридору, рассматривая большие рулоны ткани, наваленные горой на невысоком деревянном помосте. Они были пестрые и однотонные – будущие платья и блузки. Я подошла к двери цеха и, приоткрыв, заглянула внутрь. Здесь находилось несколько десятков швейных машин, за которыми сидели женщины. Работающая техника издавала невыносимый, как мне показалось, шум. Ближайшая ко мне женщина подняла глаза и посмотрела на меня, но тут же опустила их на цветастое изделие, которое быстро выползало у нее из-под иглы. И как в такой обстановке разговаривать с людьми? Может, действительно, дождаться перерыва на обед и поговорить в столовой? Все-таки там тишина и более располагающая атмосфера.

      – Это чего это вы тут высматриваете, а?! – Грозный голос заставил меня вздрогнуть и обернуться.

      Передо мной стояла, уперев руки в бока, полная дама лет сорока. Первое, что сразу бросалось в глаза, – ее несуразная фигура: большая грудь, плечи и полные руки при довольно узких бедрах и тонких ногах. Она была похожа на перевернутую грушу: вверху у нее все было большое и полное, книзу все это сужалось и заканчивалось тонкой «плодоножкой». Ну то есть тонкими щиколотками ног. Дама с нескрываемым подозрением смотрела на меня. Пришлось объяснить, кто я и зачем сюда пожаловала.

      – А вы у директора разрешения спросили? – женщина смотрела на меня все еще подозрительно.

      – Разумеется! Именно он и посоветовал мне посетить этот цех, – не моргнув глазом соврала я.

      – А-а… Ну тогда ладно, идите… – с некоторым разочарованием в голосе сказала дама.

      – Простите, а вы кто? – в свою очередь, поинтересовалась я.

      – Мастер я, Лукошкина, – недовольно выдала дамочка, и вдруг я заметила, как ее глазки забегали. Туда-сюда, быстро так…

      – Анна Ивановна! – обрадовалась я.

      – Ну, Анна Ивановна, и что?! Я уже тридцать пять лет Анна Ивановна!

      Странно, подумала я, а Мельников, помнится, сказал, что ей тридцать девять.

      – Так мне именно с вами необходимо поговорить, Анна Ивановна.

      – О чем? Извините, э-э… как вас там? Мне некогда, работать надо. Меня вон… ждут, – кивнула она куда-то в пространство и быстро зашагала по коридору.

      – А я вас надолго не задержу, – пообещала я, шагая в ногу с ней.

      Дамочка посмотрела на меня с досадой: ну, как, мол, от тебя отвязаться?!

      – Ладно, пошли ко мне в кабинет, что ли…

      Мы завернули в небольшую комнатку, находящуюся рядом со входом в цех. Анна Ивановна уселась за свой рабочий стол – до того облезлый и обшарпанный, словно был подобран на свалке. На нем лежали кипы бумаг. Лукошкина сложила полные руки, словно школьница на уроке, и уставилась на меня большими карими глазами. Я сделала то же самое – уставилась на нее своими зелеными глазами, при этом я осталась стоять, так как другого стула в каморке не было. Дамочка не выдержала моего взгляда, глазки ее снова забегали.

      – Вы того… спрашивайте, чего хотели узнать-то?

      – Я