Подвенечное платье цвета крови. Марина Серова

ж, нам, бедным сыщикам, деваться некуда, ехать к нему все равно придется: надо же как-то собирать информацию. Теперь, когда аванс за расследование получен, это дело уже не кажется мне скучным. В самом деле, кто знает, как все повернется?! Может, исчезновение мотористок выведет меня на банду похитителей или наркодилеров? А может, дамочек давно разобрали на органы и я выйду на след подпольной частной клиники по пересадке органов? А может, их украли с целью суррогатного материнства, чтобы не платить им денег? В неволе они и так родят, куда денутся?! А может…

      Я завела машину и, развернувшись, отправилась в Андрюшино отделение полиции.

      Он, как всегда, сидел за столом, заваленном бумагами. Напротив сидел еще один лейтенант. Все в отделении звали его Гоголь, потому что имя-отчество у него было Николай Васильевич. Гоголь тоже закопался в своих бумагах, что-то старательно выискивая. Я, предварительно постучавшись, вошла.

      – Привет господам офицерам!

      – Привет доблестным труженикам частного сыска, – Мельников кивнул на стул, что стоял напротив его стола, – приземляйся.

      Да, здесь избегали слова «садиться». Говорили как угодно: присаживайся, падай, приземляйся, пристуливайся, но только не садись. Я опустилась на потертое матерчатое неопределенного цвета сиденье и закинула ногу на ногу. Мельников смотрел на меня и ждал, что я ему скажу.

      – Уже появилась идея? – наконец спросил он. – Догадалась, кто похитил всех наших швей-мотористок?

      – Какой ты быстрый, Андрюша! Сам-то сколько ломал голову над этим делом?

      – Не злорадствуй, недолго, – успокоил меня Андрей, – всего-то месяц! Мне дали это дело после того, как исчезла третья дамочка, та, что похожа на Бабу Ягу. После второй пропажи два дела было решено объединить, и им какое-то время занимался другой отдел. Но после третьей в умную голову руководства пришла светлая идея передать эти дела нашему отделу.

      – Ну, раз ты занимался им целый месяц, значит, многое успел проверить, с людьми поговорить…

      – Успел, Тань, успел. Тебе, конечно же, нужен список знакомых, родственников и собуты… э-э… сослуживцев?

      – В корень зришь! Прямо как Козьма Прутков.

      – Сейчас будут тебе списки. – Мельников снова принялся рыться в бумагах.

      – А маменькиного сыночка вы проверяли? – спросила я.

      – Ты имеешь в виду Королькова? Само собой. Он в тот день был в Пензе, и этому нашлось с десяток свидетелей. Его видели в офисе, банке, а вечером он ужинал у одной из своих тетушек. Кстати, там в это же время был один из его двоюродных братьев со своим шестилетним сыном. Так что наш Корольков чист, аки младенец!

      В это время зазвонил телефон на столе Гоголя, и он поднял трубку:

      – Горелов слушает… Что?.. Заключение готово? И что там?.. Отравление?.. Нет, не надо присылать, я сам приеду! Уже выхожу…

      Гоголь положил трубку, встал и начал надевать куртку:

      – Андрей, я – в морг! Готово заключение по трупу Померанцева. Оттуда проеду на кладбище, осмотрю могилы, с которых ночью были похищены памятники. Если что – я на связи.

      – Давай, – кивнул Андрей