Подвенечное платье цвета крови. Марина Серова

я мать, не уберег… Ведь сколько раз звал к себе в Пензу! Там и сестры ее живут, тетя Лида и тетя Валя, и пятеро племянников. Так нет! Уперлась: я здесь родилась, здесь моя квартира, мои подруги, здесь могила мужа, работа, наконец…

      Корольков снова взъерошил волосы.

      – Вы и не могли ее уберечь. Как можно предугадать, где именно с человеком случится несчастье? Или у вас в Пензе не бывает ничего подобного?

      Юрий тоскливо посмотрел в свою пустую чашку.

      – Татьяна, вы еще кофе будете?

      Я кивнула. Корольков подозвал официанта и заказал два кофе. В ожидании его мы продолжили беседу:

      – Юрий, а когда вы виделись с матерью в последний раз? Или общались по телефону?

      – Да, мы именно разговаривали.

      – О чем, если не секрет?

      Собеседник смутился:

      – Гм… Татьяна, а я могу не отвечать на этот вопрос?

      – Можете, разумеется. Частный сыщик тем и хорош, что на его вопросы можно не отвечать. Я же не полицейский и не могу заставить вас… Но сами подумайте: чем меньше я буду знать о вашей матушке, тем труднее мне будет найти ее.

      – Но это… как бы сказать? В общем, это личное и не имеет отношения к пропаже мамы.

      – Юрий, давайте я сама буду решать, имеет это отношение к нашему делу или нет. У меня незапятнанная репутация ищейки, и я не собираюсь ее портить. Если уж я взялась искать вашу маму, то найду ее обязательно, независимо от того, будете вы мне помогать или нет. Но если будете, я сделаю это намного быстрее. Что же касается ваших личных тайн, вы можете быть абсолютно уверены: разглашать их кому бы то ни было я не собираюсь даже под пытками. Поэтому советую все-таки быть со мной как можно более откровенным. Итак, о чем вы говорили с матерью… кстати, когда?

      – Буквально за пару дней до ее исчезновения. Я позвонил ей вечером, у нее была первая смена, и в семь вечера она была дома. Мы поговорили о Фенечке – святое дело! Кошку в тот день угораздило разбить цветочный горшок, и мама минут пять сокрушалась о том, что она стала очень упрямой: мама не разрешала ей сидеть на окне, а Фенечка просто жить не могла без того, чтобы не полюбоваться воробьями на дереве. Потом мама начала меня, как обычно, сватать.

      – Сватать? – переспросила я. – За кого?

      – За кого-нибудь. У нее в последнее время была навязчивая идея – женить меня во что бы то ни стало! Она говорила: «Юра, тебе уже тридцать, тебе давно пора иметь семью и детей! Когда уже наконец я буду нянчить внуков?» Я увиливал как мог, но она постоянно возвращалась к этой теме. Она говорила, что папа женился на ней сразу после армии. Она ждала его. Ему тогда было двадцать, а ей восемнадцать. А через год у них родился я… В общем, мама горела желанием видеть меня семейным человеком, возиться с внуками и поэтому готова была женить меня чуть ли не на первой встречной.

      – А вы были против? – улыбнулась я.

      – Да не то чтобы против, просто я считаю, что жениться надо по любви, а не потому, что маме так хочется. Или я не прав?

      Я пожала плечами:

      – У каждого свои взгляды на подобные вещи. А еще о чем вы говорили?

      – Да так… О погоде и природе…