Осколки под стеклом. Евгения Мелемина

от неяркого света, Игорек в помятой яркой куртке.

      – Разомнись, – посоветовал Крис, не оборачиваясь.

      Игорек зябко передернул плечами, запрокинул голову и сказал тоскливо:

      – Что же это, а…

      Таксист опустил стекло и молча сунул ему в ладонь горсть разноцветных леденцов. Игорь взял один, развернул и сунул в рот.

      – Я с тобой.

      Крис уже спускался вниз, по пяти узким грязным ступеням, за которыми белым светом оказался вычерчен сплющенный прямоугольник маленькой подвальной двери.

      – Я с тобой, – с волнением повторил Игорек и скатился по лестнице следом. – Не уходи.

      Пахло внизу тяжело – мочой, лежалым мусором, мокрой щепой и цементом. За бесшумно открывшейся дверью густо висел влажный жаркий туман. Где-то гудели голоса. Крис пошел вперед, волоча за собой намертво вцепившегося в него Игорька.

      Узкий, в плетениях труб коридор окончился крошечной комнаткой. На паре грязных матрасов сидели, поджав ноги, девушки-птицы с обведенными по-вороньи глазами и черными прядями волос. Тускло блестели бока бутылок. В углу дотлевал оранжевый огонек. У стены, напротив нахохлившихся и уставших «птиц», каблуками зимних сапог тиранящих ветхие матрасы, в воротнике крепко сбитого пуховика сидела маленькая рыжая голова. У головы были мутные и сонные глаза. На вид голове было лет шестнадцать. Она хрипло тянула воздух.

      – Эй, друг, – весело сказал Крис, нагибаясь в узком проходе и снова выпрямляясь в комнатке. – Помоги пропажу разыскать. Все ноги исходил, бока болят, спину ломит…

      Голова дернулась в воротнике и вдруг завозилась-завертелась, и оказалось, что под ней круглое в пуховике тело и нервно дергающиеся ноги в черных пыльных джинсах.

      – А… – сказала голова.

      Девушки-птицы снялись парой и ринулись по коридорам, натыкаясь на трубы и надрывно, страшно вереща.

      – Дай присяду, – попросил Крис. – Устал. Из подвального полумрака выдвинулись его до костей опаленные руки с пальцами-веточками, нащупали тугой ворот, пробежались по ледяному от ужаса лицу.

      Голова мотнулась в сторону, ноги заскребли по цементному полу, и одетое в пухлую куртку тело повалилось на бок. Раздался сдавленный писк.

      – Надо же, – сказал Крис, садясь на корточки.

      Ветхая, защитного цвета ткань лопнула и поползла вверх по его обнажившимся в серо-розовую замшу обожженным ногам.

      – А я его искал.

      В углу лежал памятник-пирамидка со свернутой набок звездой на верхушке.

      – И имя здесь мое…

      Истошный хриплый вой прокатился по подвалу.

      – На место верни, друг, – попросил Крис. – А то бока… спина. Сам понимаешь.

      – Господи, – шепотом сказал Игорек, когда Крис уже поднимался по пяти узким ступенькам обратно к свету. – Это ты?

      Крис удивленно посмотрел через плечо.

      – А наказать? – тем же шепотом спросил Игорек. В руках он теребил прозрачный фантик от леденца. – Наказать его надо?

      – Не