Осколки под стеклом. Евгения Мелемина

завернул крышечку на бутылке.

      – Я хотел, чтобы она узнала – ей не удалось от меня избавиться. Я не исчез и в любой момент могу появиться перед ней снова. Я чувствовал, что никогда теперь не исчезну до конца.

      Крис запрокинул голову и прикрыл глаза. Сквозь ресницы лилось холодное еще, но уже яркое солнце. Странное солнце. Будто неживое. Прощальное.

      – Пойдем, – попросил Игорь. – Скажем?

      – Нет, – ответил Крис и выпрямился. – Я с тобой не пойду. Я занимаюсь умершими, Игорь, а ты к ним отношения пока не имеешь.

      – Странно, – сказал Игорь, глядя перед собой прозрачными голубыми глазами. – Я сейчас так мало ощущаю. Ни удивления, ни страха. Все какое-то прижатое, скомканное.

      – Запределье рядом. – Крис поднялся, засунул руки в карманы куртки и посмотрел на солнце немигающими темными глазами. – Оно все гасит.

      – Господи, а… – тоскливо сказал Игорек.

      Крис против воли улыбнулся. Как люди это называют? Коллективное бессознательное? Чуть что случись – сразу к богам. Не поможет. Раньше надо было думать. И тем, и другим.

      – Кто такой этот констриктор? – спросил Игорек. Ему, видимо, запомнился ледяной и опасный противник.

      – Это и есть твоя настоящая смерть, – ответил Крис. – А все, что было «до» – ошибка.

      Зрачки у Игорька растянулись вширь и снова сузились.

      – Интересно… а что будет, если я останусь…

      Крис ничего не сказал. Это были бесполезные метания человека – натура исследователя требовала от Игорька рассмотрения обоих вариантов, но на деле решение уже было принято. – Я хочу назад, – спустя минуту произнес Игорь. – Пусть все вернется назад.

      – Тогда нам нужно Древо, – сказал Крис. – Оно высохло, но на такие вещи еще годится. Главное – вернуться назад до ночи. Я не могу оставлять свой телефон.

      Игорек повернул голову. От киоска, разворачивая зеленую липкую бумажку на ягодном мороженом, шагал таксист в мохнатой шапке, сдвинутой на затылок.

      – Сейчас поедем, – сказал он. – Завтрак.

      И Игорьку показалось, что мороженое он кусает отверстой волчьей пастью.

      Древо высилось стеной. Серая пыльная дорога сворачивала, оставляя по правую сторону черную болотистую топь, а слева к ней устремлялась шершавая серая твердь, поросшая желтыми лишайниками. Трещины в коре древа казались выдолбленными экскаваторными ковшами, и само оно походило на поле, много лет назад перетерпевшее танковое сражение и поставленное стоймя. Чтобы увидеть первые ветви Древа, Крису пришлось бы посмотреть на мир своими настоящими глазами, а Игорек их увидеть не мог вовсе, хоть и высунулся зачарованно из раскрытого окна машины.

      Водитель примолк, с уважением поглядывая по сторонам. Пропал последний лоскуток неба – далеко позади, сбросив звездную пыль. Дорога поднималась вверх все круче и круче, и в конце концов автомобиль поплыл по ней, как монорельс, примагниченный к своим путям.

      Позади нее заклубился серый с синими проблесками